Французский культурный деятель не постеснялся в очередной раз показать ижевчанам своё «нагое» искусство. Во-первых, «нагое» в прямом смысле слова, ведь часть работ – это рисунки обнажённого женского тела. Во-вторых, «нагое» именно потому, что выставленные картины писались не для публики, а для себя. Все они представляют собой своеобразный «рабочий дневник»: жёлтые листы, будто вырванные из тетрадки или блокнота, и наброски на страницах книжки.





Собственно, первая часть выставки, состоящая из работ «о женском теле» на вырванных из блокнота листах, была презентована в Ижевске около полугода назад. Соблазнительные женские тела, плавные линии бёдер, талии, груди. На одном рисунке женщина изображает из себя недотрогу – одна из лямочек платья спала, обнажая округлое плечо. На другом - нагло поднимает подол платья, обнажая свои бёдра и показывая нижнее бельё. На третьем – просто стоит в прозрачном белье, пряча руки за спину.





У всех женщин разные жесты: нахальные, соблазняющие или же скованные, но всё же принуждающие к откровенному действу. Но кое-что объединяет этих женщин: все они безлики. У кого-то мы видим полные чувственные губы, у кого-то – зажатый в ниточку рот, но нигде нет глаз. Либо женщины повёрнуты к зрителю спиной, либо их лица «обрезаны» границами рисунка. Может быть, художнику не так важны сами женщины - он засматривается лишь на их формы. Или же на всех десяти рисунках изображена одна и та же женщина, и в этом случае экспозиция несёт иной, более сокровенный смысл.







Вторая часть выставки, презентуемая Мелькиором Либоа впервые, представляет собой рисунки на страницах французского издания стихотворений Марины Цветаевой. Рисунки легко вписываются в текст, окружают его, добавляют атмосферности словам. Две руки со сцепленными, красивыми, тонкими пальцами над стихотворением «Не думаю, не жалуюсь, не спорю…» начинают превращаться в образ смирения и покорности судьбе.


Девушка, опустившая ноги в воду, а на холме силуэт человека, который смотрит на неё со стороны, – эта картинка прекрасно вписывается в текст стихотворения «Идёшь, на меня похожий…», или же стихотворение вписывается в рисунок, в котором целая вселенная вокруг этой девушки с именем Марина.


Идёшь, на меня похожий,

Глаза устремляя вниз.

Я их опускала - тоже!

Прохожий, остановись!


Прочти - слепоты куриной

И маков набрав букет -

Что звали меня Мариной

И сколько мне было лет.


Но были и неудавшиеся рисунки, те, которые не смогли достичь глубины стихов Цветаевой, не смогли дополнить их. Вот голливудская соблазнительная богиня с большими глазами и призывно открытым ртом над одним из стихотворений из цикла «Дон-Жуан». Дело в том, что у Марины Цветаевой образ Дон-Жуана отчасти комичен, отчасти трагичен, а нарочитой сексуальности, которую, поведясь на имя соблазнителя женщин, увидел художник, здесь и в помине нет.


Стихотворение «Вот опять окно» иллюстрирует набросок голых, по-видимому, женских ног. Стихотворение здесь как бы служит «стулом» для очаровательно прорисованной попы юного существа. Очевидно, что художник даже не удосужился прочитать стихотворение, на которое он «посадил» эту попу, а оно, между прочим, о страшном времени, которое в любой момент может отобрать любимого человека.


Вот опять окно,

Где опять не спят.

Может - пьют вино,

Может - так сидят.


Или просто - рук

Не разнимут двое.

В каждом доме, друг,

Есть окно такое.


Крик разлук и встреч

Ты, окно в ночи!

Может - сотни свеч,

Может - три свечи...


Нет и нет уму

Моему - покоя.

И в моем дому

Завелось такое.


Помолись, дружок, за бессонный дом,

За окно с огнем!


Изысканная женщина держит в одной руке бокал вина, в другой – сигарету. Подобная иллюстрация отражает ещё одно стихотворение Марины Цветаевой.


Я - есмь. Ты - будешь.

Между нами - бездна.

Я пью. Ты жаждешь.

Сговориться - тщетно.


Нас десять лет,

как сто тысячелетий,

Разъединяют.

- Бог мостов не строит.


Будь! - это заповедь моя.

Дай - мимо

Пройти, дыханьем

не нарушив роста.

Я - есмь. Ты - будешь.


Через десять вёсен

Ты скажешь: - есмь!

А я скажу: - когда-то...


Такой простой, немного порочный образ пьющей и курящей женщины изображён рядом со стихотворением о двух людях, которым не суждено быть вместе. Трагичность состояния лирической героини, её эмоциональность, отражающаяся в приказе своему возлюбленному «Будь!», перебиваются безразличным образом «курящих-пьющих» рук. К тому же нет во французском языке вариаций глагола «быть» в 1-м лице единственного числа. Цветаева намеренно использует форму «есмь» вместо «есть», тем самым отсылая читателя к старославянскому языку и к Библии - Книге книг.


Абсурдна и работа, открывающая данную экспозицию. Над стихотворением красивыми буквами написано по-французски: MARINA TSVÉTAÎÉVA. А под стихотворением изображена мультяшного вида девушка с длинными роскошными волосами в вечернем платье. Явно героиня совсем не цветаевского романа.


Помимо работ Мелькиора Либоа на выставке были представлены картины ижевской художницы Карины Чернышовой, которая попыталась скопировать технику французского художника. На взгляд арт-директора галереи «Грифон» Александра Старкова, у Карины работы получились намного лучше, чем у французского гостя. «Но это Мелькиору мы переводить не будем», - пошутил Старков.


Рисунки на жёлтых листах, вырванных из блокнота, сразу же завоевали моё внимание. Ещё не зная, что эти рисунки не принадлежат Мелькиору, я для себя отметила их наиболее интересными. Женщины у Карины Чернышовой тоже обнажённые, но они скрывают свою наготу от зрителя: закрываются волосами, локтями, коленями. Художница акцентирует внимание не на изгибах соблазнительного тела, а на индивидуальностях героинь - на их жестах, взглядах. Женщины у Карины более живые и чувственные, чем у Мелькиора. У каждой из этих женщин есть своя история.


Кроме картин Мелькиор Либоа представил на суд ижевских зрителей свою музыку. Знающие люди говорят, что она сочетает французскую галантность, итальянскую страсть и американский блюзовый саунд.


По моим ощущениям, Мелькиор Либоа сильно бы проиграл, если бы выступал один. К счастью, компанию ему составили Ася Шутова (виолончель) и Владимир Лихорев (скрипка). Сам Мелькиор играл на гитаре, бас-гитаре и губной гармошке. Лиричные композиции (гитара, виолончель) сменились зажигательными (бас-гитара, виолончель, скрипка), а затем Мелькиор впечатлил всех, играя одновременно на двух инструментах (бас-гитара и губная гармошка).


Как оказалось, экспозиция, в которой представлены обнажённые женщины, - это «рабочий дневник» к одной из песен французского шансонье. Смешение искусств ничуть не смущает Мелькиора, он не только поёт, но и читает свои стихи в странном, ему одному понятном ритме. Зрителей было много: все места оказались заняты, и многим пришлось стоять. Но танцевать под французский шансон не спешили, несмотря на то, что были живые, задорные композиции. Публика внимательно и придирчиво вслушивалась в мелодии и в слова - видимо, сказалось различие наших языков и культур.


После Мелькиора Либоа выступил его друг Жан-Луи Шинаски. Музыкант из Ниццы «будто ножом рисует свои необыкновенно выразительные образы, и трек за треком открывается целая галерея портретов», сообщается на его странице MySpace. Музыка Шинаски меня совершенно не вдохновила. «Рисование ножом» музыкальных образов привело к болям в голове. Возможно, это лишь своеобразие моего организма, но я успела заметить, как несколько человек ретировались после одной-двух композиций Шинаски.


Возможно, вскоре ижевчане сумеют привыкнуть к этому музыканту, ведь он впервые посетил Ижевск в отличие от Мелькиора Либоа, который приезжает к нам уже в пятый раз. Насладиться женскими образами Мелькиора Либоа можно будет до 18 марта в галерее «Грифон».