фотоИжевск – город удивительных зверей. В частности, собак. Одна собака, в преддверии запуска ракеты с Гагариным, слетала на разведку в космос. Другая лично застрелила из ружья знаменитого дрессировщика зверей Дурова. А третья поехала вместе с «кавалерист-девицей» Дуровой в Петербург к Пушкину перед самой дуэлью поэта, тоже погибнув на берегах Невы. Потомки и родственники этих собак до сих пор бегают по улицам Ижевска. Родственными узами наши собаки связаны с городом на Неве. Именно здесь резал дворняжек Шариков, изучая безусловные рефлексы, добрый доктор Айболит (академик Павлов). Именно сюда, узнав об угнетении зверей в зоопарке - у тюремных казематов Петропавловки, совершили нашествие несметные пролетарские полчища зверей под предводительством Крокодила (в сказках Чуковского). И, наконец, именно здесь, в городе трех революций поставлены первые в России памятники легендарному командиру зверей Крокодилу (на Бармалеевой улице) и неизвестной Собаке (на Аптекарском острове). В морозном декабре 1816 года, в первый же день своего трехнедельного пребывания в Ижевске, Дурова подобрала там бездомного щенка. Она его так полюбила, что назвала в честь античного символа любви Амуром. Белую собачку Дурова нашла в доме ижевского полковника Цеддельмана. Заиндевевшие окна полковницкого дома выходили на заснеженный пруд. Бережливый немец отвел гостье комнату, из которой несло «холодом Гренландии, и во тьме ее белились только окна, замерзшие, на вершок толщиною. Изумление мое в ту же секунду было прервано приходом моего человека с свечою в одной руке и жаровнею в другой. «Разве здесь нет комнаты теплее этой? тут, кажется, все равно, что на дворе». – «Что делать, сударь, эту комнату натопить нельзя; ее всегда отдают гостям, не потому, чтоб хотели их заморозить, но потому, что она всех приличнее для них: отдельна от спален хозяев, примыкает к зале, имеет лучшую мебель и особливый ход; весь ее порок, что холодна, как собачья конура в зимнюю ночь». Слушая этот вздор моего человека, я вошла в комнату. Постель мне была сделана из мехов волчьих и медвежьих... Я подошла к постели, желая рассмотреть это ложе из звериных кож; подняла верхний мех и очень удивилась и обрадовалась, увидев на самой середине волчьего меха премиленького щеночка недель шести; он спал, свернувшись клубком. Оборотясь к человеку, чтобы спросить, откуда взялось это прекрасное маленькое животное, я заметила на лице его какую-то глупо-торжественную мину, по которой сейчас угадала, что это он сделал мне такую нечаянность. «Где ж взял ее?» – спросила я. «На улице; его мучили мальчишки и бросили; он начинал уже мерзнуть и чуть полз, когда я увидел его и тотчас взял. Если вам неугодно, так позвольте мне удержать его у себя». – «Нет, пусть останется у меня...» – Я отослала человека, разделась и легла спать, взяв прежде на руки миленькую тварь.... С каждым днем более привязывалась я к моему Амуру... Никогда ни на одну минуту не разлучалась я с моим Амуром. Где б я ни была, он всегда или лежал подле меня на полу, или сидел на окне, на стуле, на диване, но непременно подле меня и непременно на чем-нибудь мне принадлежащем, например, на платке, перчатках или же на шинели». Весной 1836 года Дурова отправилась в Петербург к Пушкину, который обещал опубликовать в своем журнале ее «Записки». Путешественница взяла с собой и неразлучную, теперь уже старую, 20-летнюю белую собачку Амура: «Собачка моя не знала, какое принять положение, чтоб утвердиться на месте: то ложилась ко мне на колени, то протеснялась за спину, то уходила в ноги». Наконец, тряска закончилась, и собачка успокоилась. С Пушкиным Дурова встречалась одетая в перепачканный шерстью любимой собачки парадный фрак, ибо ижевская собачка «ласкается, ложится ко мне на руки, жмется к груди и белой шерстью своею марает мой черный фрак». В одном из таких штатских одеяний ее изобразил А. Брюллов – знакомый Пушкину художник. «Бедное маленькое существо, – сокрушалась Дурова в Петербурге о собачке из далекого Ижевска, – жизнь твоя безотрадна теперь». Собачка Амур «уже не молода, не имеет прежней увертливости», того и гляди попадет под колесо. «Подожди, Амур, – говорила я, гладя белую шелковистую шерсть его, – подожди, друг мой верный. Кончится когда-нибудь невзгода наша, и мы возвратимся на цветущие луга свои, где ты опять будешь бегать вволю». Старая ижевская собачка все же не сумела выдержать мук долгого путешествия и жизни в сыром Петербурге. Она скончалась в страшных мучениях: «...смертные муки моего четвероного товарища и друга, моего бедного Амура, заставили меня проклинать... и поездку в Петербург, и бесцельное житье в нем, и адскую расчетливость, которая заставляла меня чего-то выжидать здесь. Собачка моя умерла, я целую неделю ничего не знала и не хотела знать...» Известные русские дрессировщики Дуровы утверждают, что их любовь к цирковому искусству, к животным перешла к ним от прославленной «кавалерист-девицы». Символично, что, по словам самого родоначальника цирковой династии Дуровых – А.Л. Дурова (1863 г. р.), первым его дрессированным животным была именно собака, как и ижевский пес его оригинальной бабушки: «…вся отцовская линия, со включением дедов и бабушек, отличалась склонностями к оригинальничью. Я задумал заняться дрессировкой и для большей забавности на первый раз выбрал поросенка, которого приобрел на базаре за ничтожную цену. После поросенка я выдрессировал собаку. Опять выдающийся успех, который убедил меня заняться специальной дрессировкой животных». В очерке «Крокодил» А.Л. Дуров поднимает крокодилью тему. Но здесь она связана не с Ижевском, а с городом, где в то время жил артист: «У меня в Воронеже есть на горе дом. Под гору идет фруктовый сад. Заканчивается сад рекой. Это хорошо, но есть одно неудобство: летом там очень много купающихся. (…) Однажды рано утром я сам воспользовался скамеечками, выкупался и обращаюсь к «спасателю» с просьбой: – Не видал ли ты – говорю тебе по секрету, – у меня сбежал сегодня крокодил. Не видал ли ты его? Он небольшой: четыре лапы (…) Но – что забавнее всего – весь берег против моего домика был освобожден от купающихся, и в это лето против моего дома я больше не видел уже «натуры». Дурова вызывали в полицию, хотя в его зверинце не было крокодила, он сам распространил по городу слух о крокодиле. Дуровы, особенно А.А. Дуров, с 1914 года были связаны с ижевским цирком. А находился этот цирк на берегу пруда, в районе места, где был дом Цеддельмана, у которого Дурова три недели грелась в звериных шкурах с собачкой Амуром. В 1919 году А.А. Дуров и его животные выехали в белогвардейский Константинополь. В 1925-м он вернулся в Россию. А в 1928-м Дуров погиб на охоте в окрестностях Ижевска: собака будто бы прыгнула и задела спуск ружья. (Существует и версия убийства Дурова чекистами. Дуров, несмотря на угрозы, не принимал советского гражданства. Гастроли в Ижевск стали последними его советскими гастролями). В.П. Логвинов, работавший в Управлении госцирками, рассказывал, что «директор знаменитого Ижевского оружейного завода подарил ему на память отличное ружье... Во время охоты Анатолий Дуров убит случайным выстрелом». И все-таки странно, что именно ижевская собака Амур, погибшая в Петербурге (ее на Моховой улице загрызла питерская собака), была самой любимой собакой «кавалерист-девицы», а ее правнук А. А. Дуров, родившийся в Петербурге, был якобы убит тоже ижевской собакой, причем из ружья ижевского рабочего В. И. Глазырина. Убит в «хмурое, сырое утро. Из непролазной ижевской грязи» Анатолия Дурова потянуло «на лоно природы, где эта грязь» не чувствуется. Тут он будто бы и встретил ижевскую собаку, выстрелившую дрессировщику прямо в голову. Сразу же после гибели всемирно известного артиста выпал снег. Он прикрыл непролазные ижевские болота белым покрывалом. По снегу понуро шагал слон Макс, возглавляя траурную процессию. Снег хрустел под тяжелыми лапами гиганта, оставляя на улицах Ижевска фантастические следы. А «ижевцы кряду несколько дней находились в угнетенном состоянии», – рассказывает очевидец – ижевский доктор Ф.В. Стрельцов. «Ружье, из которого был убит Дуров, поручено его зятю В.В. Мальве приобрести для музея при ленинградском госцирке... То тяжелое горе, которое пережил г. Ижевск в связи с гибелью А. А. Дурова, вместе с его близкими, дает право надеяться, что город этот не будет считаться в артистической среде «проклятым местом». Орудие убийства было выслано из оружейного Ижевска в музей, который находится радом с Конюшенной церковью. В ней отпевали Пушкина.