- Журналисты спрашивают, для кого этот спектакль? Мол, в наше время он не будет востребован. Но я отвечу: он для умных. Таких я вижу перед собой. Пауза. Аплодисменты. Зрители на комплимент среагировали чутко. Диалог, подслушанный до начала в фойе: - Это не Гоголь, «Записки сумасшедшего» написал Достоевский. - Нет, у Достоевского «Записки из подполья». - У Гоголя нет такого названия… - Это, вероятно, «Палата номер шесть», просто ее переименовали… Итак, на сцене более полутора часов - один сумасшедший человек. Мелкий петербургский чиновник. Играет его Александр Мустаев. Играет безупречно: чисто, тонко, технично. В ход идет много придумок, чтобы публика не заскучала. Вот сверху спустилась собачка и висит в воздухе. Вот герой, вообразив себя испанским королем, оказывается «обрамленным» спустившейся сверху же рамой. На сцене то стол, то кровать. Мокрый зонт обрызгал зрителей настоящей водой. Герой общается с манекенами и голосами, которые доносятся тоже откуда-то сверху. То зрителей вытаскивают на сцену, то мяч-Луна скачет по головам сидящих в зале. Все забавно, остроумно, с тонкими интонациями. В итоге – овация, крики «браво!». Заплаканные лица особо впечатлительных дам. Худсовет, куда пригласили всех желающих, стал настоящей «бочкой меда» для создателей спектакля. Не то, что ложки, капли дегтя не было. Чистый мед, до головокружения. Вплоть до «гениально!» Александр Гаевич всех благодарит. Единственное, что его удручает: у спектакля не будет зрителя. Увы, я не разделил общий восторг. Я люблю другой театр. Театр непосредственного переживания. Здесь же я видел тонко сделанные иллюстрации, игру актера, находящегося на дистанции от героя. В тексте пьесы много описательного, авторского и мало «от первого лица». Но в модном в наше время моноспектакле Гришковца «Как я съел собаку» все построено на непосредственном чувствовании. И его герою я сопереживаю. Самое интересное во время спектакля «Записки сумасшедшего» происходило у меня за спиной. Две школьницы вдоль своего ряда пошли к выходу. - Что, невтерпеж!? - остановила их классная дама, занявшая, как и положено, «заградотряду» крайнее в ряду место. А ну сели! – скомандовала она с железом в голосе. Девочки послушно растворились. А действие все длилось и длилось, стало понятно, что антракта не будет. Классная сменила гнев на милость. - Трудно терпеть? Ну, вы хоть темноты дождитесь. Дождались. И ринулись на свободу. Им я сопереживал куда больше, чем герою на сцене. Не потому, что хотел писать - очень хотелось быть свободным и прервать этот скучный просмотр. И еще - я люблю, когда до меня доходит мораль. А тут… рассказали, как мелкий чиновник, которого никто не замечал, лишился от этого ума и попал в сумасшедший дом. К чему бы это? Трагедия маленького человека? Вроде бы нет - тогда иначе были бы расставлены акценты, да и чувства включились бы. Так о чем спектакль?.. Худсовету это, вероятно, было неважно. Все умные, все сами понимают. Я из этого гнезда выпал. И написал вот такую записку «ума лишенного».
Николай Александров