фотоО вторжении в свои ижевские владения князь Тевкелев узнал сразу и пришел в «неизречимую конфузию». Начать спор с графом П.И.Шуваловым - фактически первым человеком в России при Елизавете - он не мог. Иначе старик попал бы в сырые казематы Петропавловской крепости к «инквизитору» А.И. Шувалову – брату основателя Ижевска. Обидно было заслуженному генералу: прежде чем получить офицерский чин, он служил простым солдатом – этого от дворян требовал сам Петр I. А граф П.И. Шувалов сразу же после прихода к власти Елизаветы Петровны, еще в молодости получил чин генерала, затем стал фельдмаршалом. Шуваловых тогда в России боялись все. Только после смерти графа, когда к власти пришла Екатерина II, генерал решил «перейти в наступление».
Чтобы ходатайствовать о своей вотчине, он, прослуживший короне российской пятьдесят лет, вынужден был выйти в отставку и вернуться в родное имение. Князь подал жалобу в Сенат на охотника до дарового довольства, посмевшего назвать себя «ижевским господином». Но прошение бесконечно гуляло по канцеляриям. Не добившись ничего, 86-летний Алексей Иванович сам выехал в Петербург. Его судьбой вынуждены были заняться всерьез только после смерти графа, наследником которого стал единственный сын Андрей. В столице подняли дело 1759 года о разрешении Шувалову строить завод. Кроме ошибочных или подложных показаний о том, что земли у речки Подборенки частным лицам не принадлежат, о чем сообщалось лишь на словах, ничего не нашли. Документы же Тевкелева полностью подтверждали его право владения. Но и после этого решение вопроса затягивалось. «Он постарел, – сожалели о бедном старике в Петербурге, – за тем делом без малого 3 года ходит, отчего пришел в крайнее разорение». Отчаявшись, верный слуга трона посылает на грубой бумаге писаную расстроенным слогом челобитную самой Екатерине II. Генерал жалуется, что человек Шувалова Москвин его, Тевкелева, людишек «бьет бесчеловечно плетьми» и запретил им пушной оброк своему барину платить и «многое число дельных со пчелами его дерев… вырубил и рубит… по тысяче и тысячи по полторы и более», а «без лесу одна земля мне ни одну копейку прибыли принести не может. А вода, когда же запрудится, то и от народного звуку бобров, рыбу и птиц ловить будет невозможно». Посему князь требует сноса всего построенного. «Третий год по Берг-коллегии хождение имею… – продолжал невольный путешественник, – находясь… в дальних переездах, пришел в крайнее разорение и в немалые долги». Челобитную сию начертал гусиным пером отставной драгун Сипайлов, а ослабевший от невзгод генерал к ней лишь руку старческую приложил. Екатерина II получила челобитную князя Тевкелева в то время, когда Ижевском владел граф Андрей Шувалов, единственный достигший зрелости ребенок умершего основателя Ижевска. Когда его отец занялся строительством Ижевского завода, Андрею исполнилось 19 лет. В отличие от «зубастого» батюшки, задолжавшего государству 600 тысяч рублей, образованный и воспитанный Андрей не имел склонности к промышленной и военной деятельности, воровству и «проглатыванию» конкурентов. Умная Екатерина II, находившая, что дела фельдмаршала П.И. Шувалова, «хотя и не весьма для общества полезны, но достаточно прибыльны для самого него», конфисковала у его сына за отцовские долги Ижевский завод. Но передавать Тевкелеву, грозившему снести новое поселение, не стала, взяв завод в казну. Из четырех детей последнего владельца Ижевского завода графа А.П. Шувалова (1744–1789) заслуживает внимания его дочь графиня П. А. Шувалова, в замужестве княгиня Голицына (1767–1828) – свойственница Пушкина. О ее разговоре с Пушкиным, которого она просила «устроить хорошенько участь» Татьяны в «Евгении Онегине», вспоминал впоследствии П.А. Вяземский. Прасковья Андреевна перевела на французский язык несколько глав «Евгения Онегина». Пушкин высоко ценил поэтический перевод княгини. В мае 1828 года Пушкин читал у графов Лавалей «Бориса Годунова». Среди приглашенных была дочь последнего владельца Ижевского завода П.А. Голицына и жена ее сына М.М. Голицына – княгиня Мария Голицына (1793–1856), урожденная Суворова, внучка знаменитого русского полководца А.В. Суворова. Ею в то время был увлечен Пушкин. В одном из стихотворений, посвященных княгине Марии, Пушкин напоминает об их давних романтических отношениях – «Давно об ней воспоминанье». А что же обманутый Тевкелев? Умер он, когда Ижевску исполнилось шесть лет. Сын князя Осип Алексеевич, дослужившись до чина секунд-майора, погиб от рук пугачевцев в ижевском имении, сожженном разбойниками: в нем находился штаб пугачевцев. Правнук бывшего владельца ижевской вотчины и лютого карателя мусульман – Хаджи Салимгарей Тевкелев (1805–1885) с 1865 по 1885 год служил муфтием – главою российcких мусульман. Праправнучка А.И. Тевкелева Г.С. Алкина ушла из родительского дома со студентом-репетитором и стала гражданской женой Василия Кларка – участника народнических кружков 1880-х годов. В их нижегородской квартире целую зиму жил А. М. Горький. При аресте Горького в 1889 году у писателя отобрали фотографию праправнучки А. И. Тевкелева, которая сама находилась под надзором полиции. Князь Алексей Иванович Тевкелев слыл когда-то жестоким гонителем мусульманских народов и за подавление восстаний татар и башкир получил генеральское звание, а от мусульман прозвище «Шайтан-Мурза». Перед смертью Алексей Иванович снова стал правоверным мусульманином Кутлу Мухаммадом. Тем не менее, одна из внучек А.И. Тевкелева спустя четверть века после его смерти против воли своей матушки бежала из родительского дома, приняла православную веру и породнилась с известным русским дворянским родом Тимашевых. Тимашевы, а через них и Тевкелевы находились в отдаленном родстве, точнее, в свойстве с русскими писателями Аксаковыми. В «Семейной хронике» московский знакомый Пушкина С.Т. Аксаков передал романтическую историю любви своего родственника капитана Ивана Тимашева и дочери Юсупа Тевкелева – Сальмы Тевкелевой, после крещения и замужества нареченной Серафимой Ивановной Тимашевой. Пушкин вместе с Далем осенью 1833 года, во время сбора сведений о Пугачеве, заезжал на обед и охоту в уральское имение Екатерины Тимашевой. Знал он ее еще по Москве. Сохранилось начертанное рукою Пушкина в альбом Е.А. Тимашевой посвященное ей и ее поэтическим опытам стихотворение «Я видел Вас, я их читал» с датой 20 октября 1826 года. Лето Катрин проводила в уральском имении мужа, а зимой красавица уезжала царствовать на московских балах. В это время года в уральских степях часто случались снежные бураны. Давно подмечено влияние аксаковского очерка «Буран» на описание снежной стихии в пушкинской «Капитанской дочке» и «Повестях Белкина». Вьюга, «белая дама», степная усадьба Тимашевых на Урале – все это вполне могло отразиться на образах героев и стихии в повестях «Капитанская дочка» и «Метель». Пушкинская «Метель» перекликается и с историей капитанши Сальмы Тевкелевой, случившейся в степных просторах Урала и записанной Аксаковым. Красавица и умница, поэтесса и певица, Катрин виделась с Пушкиным, назвавшим ее однажды «Соперницей Запретной Розы». Пушкин писал из Михайловского П.А. Вяземскому: «Что Тимашева? Как жаль, что не успел с ней завести благородную интригу!». Из более поздних представителей рода Тимашевых остановимся на В.В. Тимашевой (1855–1942). Девица Верочка Тимашева воспитывалась на Урале в старом, многолюдном дворянском кругу, соединенном в то время тесными и нерасторжимыми узами родства и дружбы. В таком же тесном помещичьем кругу воспитывались и внуки С.И. Тевкелевой, в замужестве Тимашевой. Быть может, Вера Тимашева и приходилась С.И. Тевкелевой родной внучкой. В судьбе одаренной девочки Веры Тимашевой, с девяти лет выступавшей в концертах, горячее участие принял великий русский пианист Антон Рубинштейн. Он подготовил с ней несколько концертов. С огромным успехом Вера выступала в Париже и Лондоне. П.И. Чайковский о ее игре дал восторженный отзыв: «Эта юная пианистка... поразила меня, так же как и всю публику, ловким, пышным, блестящим исполнением... Сколько уверенности, мастерства, тонкой осмысленности в этой молодой девушке! Какая чистота в ее в высшей степени артистическом исполнении». Свое мастерство Вера Тимашева совершенствовала в Веймаре, где в то время жил «король пианистов» Ференц Лист. Тимашева стала любимицей Листа. С 1907 года Тимашева жила в Петербурге. Свой последний концерт пианистка дала в 1937 году в возрасте 82 лет. Когда началась Великая Отечественная война, Вера Викторовна осталась в Ленинграде, где умерла от голода в блокадном 1942 году. В ее заснеженной комнате было невыносимо холодно, но она не посмела бросить в «буржуйку» личный архив, содержащий письма Листа, Рубинштейна, Римского-Корсакова и Чайковского, посвятившего ей «Юмористическое скерцо» для фортепьяно.