Информационное Агентство «День»
Поддержать газету "День"
В начале марта это дело получило большой резонанс, однако причиной общественного внимания стало вовсе не рассматривавшееся в суде преступление, а случайно открывшиеся сведения о том, каким образом могли быть получены доказательства, положенные в основу обвинения. По решению суда к материалам дела были приобщены аудиозаписи, из которых со слов одного из потерпевших следовало, что в отношении другого потерпевшего - Михаила В.- четырьмя сотрудниками ЦПЭ МВД по УР якобы были совершены действия сексуального характера.
Милиционерам нужны были показания «потерпевшего» против участников движения «антифа» Марка Колбина, Александра Мезенова и Андрея Петрова. Позже распространивший шокирующие сведения «потерпевший» Андрей Агафонов пошел на попятную, начав утверждать, что был пьян и не помнит, что говорил. Но попавшая в СМИ аудиозапись успела «взорвать» блогосферу. Итоги проведенного расследования Следственного отдела по Октябрьскому району г. Ижевска СУ СК при Прокуратуре РФ по УР оказались намного скромнее. «Потерпевший» Михаил В. ещё 15 марта отказался от прохождения судебно-медицинского освидетельствования. Поэтому вопрос следователя Семёнова о том, имеются ли у «потерпевшего» повреждения в области заднего прохода, остался без ответа. А «засвеченные» в аудиозаписи сотрудники ЦПЭ МВД по УР Константин Полчередников, Артём Ахметзянов и Михаил Шутов, как можно было ожидать, решительно открестились от обвинений, за которые в Уголовном кодексе предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от двух до восьми лет. Если верить милиционерам, в их подразделении, располагающемся за бетонным забором по адресу: г. Ижевск, ул. Репина, 31, нет ни одной резиновой дубинки, что фигурировала в скандале как орудие возможного насилия над «потерпевшим» Михаилом В.
О том, что показания «пострадавших» подтягивались под версию обвинения, рассказала на суде и Рузанна Роженцева, изначально выступавшая свидетелем на стороне обвинения, но неожиданно решившая изменить показания. Своё решение девушка объяснила тем, что ей совестно, что под давлением она оговорила невиновных. По словам свидетельницы, перед опознанием обвиняемых оперативник Ахметзянов показывал ей фотографии тех, кого она должна была опознать. Признания Рузанны Роженцевой обвинение «нейтрализовало» показаниями другого неожиданно появившегося в суде свидетеля - молоденького студента-«пиарщика», который утверждал, что не раз видел девушку в обществе с одним из обвиняемых - Александром Мезеновым, что, по его мнению, является доказательством предвзятости её показаний.
В пятницу, 14 мая, на оглашении приговора судьей Октябрьского районного суда Николаем Карле в отношении Марка Колбина, Александра Мезенова и Андрея Петрова в зале было необычно пусто.
Отсутствовал государственный обвинитель, не было никого из «потерпевших», ни даже адвокатов подсудимых. Только мама одного из обвиняемых – Марка Колбина - и корреспондент «Д». Судья не возражал (рассеянно, как мне показалось) против того, чтобы я записала оглашение на диктофон. Как не возражал и ранее осуществлять записи в ходе показаний свидетелей и подсудимых. Надо сказать, что Николай Карле в ходе процесса вполне нормально реагировал на различные «эксцессы» вроде того, как Анечка Прилукова не могла определить позу, в которой она находилась в момент «спасения» ею своего друга Антона, или недовольно бросал в пространство вопрос-реплику, что вообще здесь (в здании суда) делает следователь Ахметзянов. Поэтому, когда одно за другим пошли скандальные разоблачения о характере следствия и отказы от показаний, у наблюдателей логично могли возникнуть ожидания, что исход суда должен быть положительным для подсудимых.
Можно понять волнение ребят, хотя они были и не в «клетке» (весь процесс они находились под подпиской о невыезде и надлежащем поведении), - ведь на предыдущем заседании прокурор просила суд избрать наказание в виде двух с половиной лет лишения свободы для Петрова и Мезенова и трех (!) лет для Колбина (условно).
Оглашение заняло совсем немного времени - чуть больше получаса. Из резолютивной части приговора следует, что суд снял с обвиняемых наиболее тяжелые обвинения, такие, как применение Марком Колбиным ножа (пункт «а» части 2 статьи 115 УК РФ). Между тем все трое были признаны виновными в совершении преступления, предусмотренного пунктом «а» части 1 статьи 213 (хулиганство, совершенное группой лиц по предварительному сговору) и пунктом «а» части 2 статьи 116 (побои, не повлекшие последствий) УК РФ. Каждому из них было назначено наказание в виде 200 часов обязательных работ (пункт «а» части 1 статьи 213) и в виде 120 часов обязательных работ (пункт «а» части 2 статьи 116). По совокупности путем частичного сложения Марка Колбина, Александра Мезенова и Андрея Петрова приговорили к 240 часам обязательных работ.
Накануне приговора молодежь в среде общения подсудимых (а это довольно широкий круг ижевских ребят от 17 до 25 лет) активно обсуждала, какие обстоятельства могли бы, с их точки зрения, повлиять на вынесение обвинительного, а не оправдательного приговора? Курсировала версия о том, что защите не удалось разбить обвинение Антона Парамыгина – удачно отправленного год назад в армию. Парамыгин не предоставил сторонам возможности обозреть свою голову, о которую, по версии следствия, было нанесено со всего размаху четыре удара пивными бутылками, оставившими на черепе небольшой синяк. При этих обстоятельствах можно сказать, что приговор в отношении Колбина, Мезенова и Петрова своего рода «компромисс», когда невиновным «вменено» наименьшее из возможных зол. Ведь при условной форме осуждения им пришлось бы еженедельно соприкасаться с той самой системой, которая пыталась их сломать.
