28.11.06

В Чечне идет война. Начатая 6 лет назад, она не прекращалась ни на день и продолжается сейчас. Корреспондент "Вечернего Новосибирска" готов взять свои слова обратно, если кто-нибудь сможет доказать, что фугасы, на которых подрываются машины с милиционерами и военнослужащими, размножаются почкованием.

А 700 боевиков, о существовании которых впервые после долгого перерыва упомянул в одном из интервью командующий Объединенной группировкой войск на Северном Кавказе генерал-полковник Евгений Баряев, - экспедиция экологов-натуралистов. Но если желающих поспорить нет, то остаюсь при своем мнении: в Чечне идет война. С меньшими — слава Богу! — потерями, с меньшим числом боевиков, но с той же страшной сутью: там убивают. И убивают работников правоохранительных органов не из-за кошелька и не из личной неприязни. Их убивают продуманно, организованно и по приказу. Как врагов.

Война в Чечне не прекращалась…

На войне всегда убивают. И если этого не сделаешь ты, то тогда убьют тебя. Или твоих товарищей по оружию. В Чечне пули летели и летят в грудь и спины наших парней не только от здоровенных бородатых мужиков в камуфляже. От подростков, женщин и стариков — тоже. Во время боевых операций не может быть ни мирных, ни немирных граждан. Некстати уступать место женщине, укрывающей в своем доме боевиков, прячущей их гранатометы или собирающей для них информацию. Придет час, и укрывающиеся у нее боевики из этих гранатометов примутся убивать наших солдат.

Тогда, в январе 2002 года, тоже была война. И выполняя боевое задание близ селения Дай Шатойского района, разведгруппа капитана Эдуарда Ульмана 641-го отряда спецназа ГРУ Генштаба РФ открыла огонь по автомобилю УАЗ, водитель которого не прореагировал на сигнал остановиться. При этом из шести человек, находившихся в машине, один был убит на месте и трое ранены. Ульман получил приказ уничтожить всех. Трижды переспросив, он приказ выполнил. Теперь судят и его, и его товарищей: прапорщика Владимира Воеводина, лейтенанта Александра Калаганского и майора Алексея Перелевского.

В Чечне идет война. А на войне приказы не обсуждаются. Жизненно опасно устраивать круглый стол о целесообразности командирского решения, когда от твоих действий зависит выполнение боевого задания. И сегодня, когда противники Ульмана и его товарищей, рассуждая о том, преступил он закон или нет, выполнив приказ, не хотят обсуждать другую тему: а что, собственно, происходило тогда на территории республики? Эта тема им невыгодна. Потому что если признаться — там была война, то остальные вопросы снимаются по своей бессмысленности: в условиях военного времени любое неподчинение военным рассматривается как сопротивление.

А если согласиться с правительством, что в 2002 году в Чечне войны не было, то как там оказался спецназ ГРУ, который на территории собственной страны не может применяться в принципе? Его называют еще спецназом спецназов, а в его задачи входит обнаружение и уничтожение шахт с баллистическими ракетами в глубоком тылу противника (оба слова — «тылу» и «противника» — следует подчеркнуть) и организация засад и диверсий. Скрытных. Быстрых. Действенных. Иначе теряется смысл его существования вообще. Иначе не был бы спецназ таким эффективным. И таким опасным для противника.

Профессиональнее его бойцов нет: как рядовых, так и их командиров. И беспрекословное выполнение командирских приказов — тоже черта профессиональная. Представить, что майор приказал уничтожить экипаж машины между двумя затяжками сигареты, а не получив соответствующий приказ сверху, может только человек с очень богатым или больным воображением. Поэтому факт приказа старательно отметается прокуратурой как мешающая делу деталь. Ведь признать его и копать дальше нельзя. Иначе глаза заслезятся от звезд на погонах сидящих на скамье подсудимых и голос устанет произносить их имена только шепотом. Потому что логика и здравый смысл породит череду «опасных» вопросов: как власть, взявшаяся с помощью военных навести порядок в мятежной республике, так и не удосужилась решить главную проблему — законность этой войны? Почему так и не появился Закон о чрезвычайном положении на территории Чечни и не были сформулированы юридические нормы, по которым должны действовать войска? А последним из которых будет этот: кому была нужна эта война?

Лучше ограничиться капитаном. Удобнее. Безопаснее. И судить его и его группу за действия во время войны по законам мирного времени. Потому что иных принять не успели…

Станет ли это дело делом Петухова?

В июне нынешнего года Эдуард Ульман был в Новосибирске. На пресс-конференции он заявил журналистам, что готов к обвинительному приговору и другого от судей не ждет.

Все к тому и идет. Дважды присяжные — обычные граждане, воспитанные российским обществом, с устоявшимся мнением о морали и чести, с собственным отношением к войне и к армии, к убийцам и убийствам — оправдывали спецназовцев. Суд присяжных, по Брокгаузу и Ефрону, особая форма участия населения в отправлении правосудия. Поучаствовало население — представители российского народа, если назвать по-иному, — и будет. Их, представителей народа, мнение понравилось не всем, и оба раза дело пересматривали. О том, как высоко сидят те, кому такой расклад — кость в горле, говорит тот факт, что третьему судебному разбирательству предшествовало специальное заседание Конституционного суда (КС) РФ, который и решил: не, неправильные попались присяжные, а потому впредь их задействовать для рассмотрения особо тяжких дел, совершенных в Чечне российскими военнослужащими, не надо.

Нюанс: к такому выводу КС РФ пришел не по собственной инициативе и не сразу после первого оправдательного вердикта присяжных. И даже не сразу после второго. А позже, рассмотрев соответствующее заявление президента Чечни Алу Алханова.

Понимаю, что глуповато, но приходится писать: ну, негоже президенту вмешиваться в работу судов, поскольку судебная власть самостоятельна и действует независимо от законодательной и исполнительной. Открытое до неприличия давление на суд.

Но чеченского президента понять можно. В вверенной ему республике до сих пор порядка нет. Стреляют и убивают. Восстановление Чечни идет медленнее самого старого ишака. К тому же, поговаривают, Кадыров на президентское кресло косится. В общем, положение шатко, и как заработать очки у народа, непонятно. А тут еще присяжные «обидели». С боевиками справиться Алханову невозможно, деньги на восстановление то ли не доходят, то ли проходят мимо него, с Кадыровым ссориться не с руки… Одно остается: присяжных приструнить и капитана засудить.

Им было все просчитано. Есть люди наверху, которые поддержат. А иначе вдруг он что-нибудь не то скажет и про деньги на восстановление, и про растущие вновь отряды боевиков? И возвращаемся мы опять к звездам, от которых слезятся глаза, к именам, которые произносятся шепотом. Не дадут они Алханову пропасть, не выдадут. Не зря же сейчас все настойчивее говорится, что вести процесс будут не три независимых судьи, а один. Причем даже называется его имя: Валерий Петухов — тот самый, который довел «дело Ульмана» до Конституционного суда, удовлетворив ходатайство Алу Алханова.

Пятнадцать воинских частей — за Эдуарда Ульмана

«Дело Ульмана» давно уже вышло из рамок уголовного (собственно, оно никогда им, по сути, и не было: это чистой воды политика) и выросло до всенародного движения в защиту прав военнослужащих, выполняющих воинский долг в «горячих точках» страны. И в этом движении перерывов, к счастью, не бывает. И пока судебные разбирательства переносятся, оно не останавливается.

Недавно из Москвы вернулась инициативная группа, которая передала президенту Владимиру Путину подписи граждан России под требованием об усилении правовой защищенности военнослужащих, принимавших участие в контртеррористической операции на Северном Кавказе. Именно такая формулировка содержится в требовании, именно так трактовал опасность ситуации с бойцами Российской армии в Чечне Эдуард Ульман на встрече с новосибирскими журналистами.

Полпредом этой миссии была Наталья Коробенкова, мать Героя России Анатолия Коробенкова, сослуживца Эдуарда Ульмана. В Новосибирске к ней присоединилась председатель Новосибирского отделения Общероссийского общественного движения «Всероссийский женский союз — Надежда России» Вера Гарманова.

— Акция прошла не совсем так, как мы рассчитывали, — сообщила «ВН» Вера Гарманова. — Не было твердой уверенности, что сможем попасть на прием в Администрацию Президента. А нас приняли. Поначалу один из помощников президента встретил нас не очень хорошо. «Это чисто судебное дело! Почему вы говорите о давлении власти на суд?» — вот что мы услышали в первые минуты. Однако когда мы предъявили подписные листы в поддержку Эдуарда Ульмана из 15 воинских частей, отношение к нам резко изменилось. Все-таки мнение народа действует на чиновников отрезвляюще. Он крайне вежливо взял все бумаги, пообещав представить их на рассмотрение Путину. Мы встретились и с депутатом Государственной думы Виктором Егоровичем Кузнецовым, который помог нам составить письмо министру обороны и председателю Ростовского суда. Все наши подписные листы — а это в общей сложности более миллиона подписей — Кузнецов передал Грызлову. Теперь «вопрос Ульмана» включен в повестку заседания Думы. Сегодня нас поддержали двадцать законодательных собраний, в числе последних — Калмыкия и Дагестан. Нам очень нужна поддержка законодателей краев и областей. Ведь еще не так давно вокруг «дела Ульмана» был вакуум. А на днях советник президента, генерал Геннадий Трошев вступился за Ульмана. «Если мы чеченских головорезов сегодня под амнистию подводим, то этих ребят, которые по приказу командира ушли туда выполнять конституционный долг и которые, может быть, сорвались, к этим людям тоже должно быть снисхождение».

Действительно, в последнее время СМИ очень много пишут об амнистии, объявленной президентом, которая, в основном, касается чеченских боевиков, и ни слова не слышно о российских военнослужащих, осужденных за преступления, совершенные на территории Чеченской Республики во время проведения боевых операций, по приказу командования и в строгом соответствии с Воинским уставом. Эдуард Ульман в Новосибирске высказался примерно так: с такой позицией государства немало солдат и офицеров могут попасть под суд только за то, что в ходе боевых действий в числе жертв оказывались мирные жители. А ведь на войне как на войне.

Ни Ульман с товарищами, ни их защитники, ни присяжные и ни автор этих строк не оправдывают ни убийства, ни убийц. И происшедшее под селением Дай, конечно, трагедия и, конечно, в первую очередь, тех чеченцев, которые погибли, и их близких. Но это трагедия и бригады Ульмана, которая выполняла приказ и которая теперь за это вынуждена отвечать перед судом. Но от решения суда зависит не только жизнь четверых спецназовцев. От него зависит жизнь тех солдат и офицеров, которые сегодня проходят службу в Чечне и могут ждать командировки в другие «горячие точки».

Источник http://allrussia.ru

Постоянный адрес новости http://allrussia.ru/nowadays/default.asp?NS_ID={330E86A1-3CBD-4A3B-AF5F-44BE400FA5C9}&HN_ID=1