Гражданское сопротивление против черных технологий

Протестное движение в Удмуртии вступает в самый сложный период. Власть, наконец, определилась с главным методом, которым она будет бороться с 'седой революцией' в республике. Метод избран старый и испытанный - ложь и клевета.

Политтехнологам 'команды Волкова' не впервой применять клевету в отношении представителей оппозиции в Удмуртии, но ранее эти методы активно использовались, как правило, лишь в период выборных кампаний. Выстроенная Волковым в нашей республике 'вертикаль власти' справлялась с задачами по искоренению инакомыслия в общественно-политической сфере при помощи в основном административного ресурса. Частично прирученный, частично запуганный бизнес, 'тихие' профсоюзы, чересчур гибкое руководство местной КПРФ, аполитичная интеллигенция не требовали от республиканской власти такой 'роскоши', как применение 'черных' PR-технологий в невыборное время.
Поэтому, когда с декабря в Ижевске начались массовые протесты пенсионеров, власть оказалась застигнута врасплох. Любопытно было наблюдать, как менялась тактика, с помощью которой руководство республики намеревалось погасить недовольство населения. Первоначально - после декабрьского митинга, закончившегося битьем стекол в Госсовете, - видимо, решили просто отмолчаться, переждать: мол, само рассосется. Не рассосалось. Стихийный 'штурм' Дома правительства 12 января заставил пойти на переговоры с избранным митингом Общественным советом пенсионеров и даже ввести социальный проездной в надежде, что эта уступка погасит недовольство. Не погасила. Так же как не дали эффекта попытки запугать пенсионеров-активистов с помощью милиции, занявшейся установлением личностей организаторов несанкционированных акций протеста. Так же как не помогли личные звонки главы правительства Питкевича рекламодателям газеты 'День' с требованием 'обрубить' размещение рекламы в газете, однозначно принявшей сторону протестующих пенсионеров.
К следующему массовому митингу 12 февраля, к которому кроме пенсионеров примкнули учителя, работники заводов, целый ряд партий и общественных организаций, власть готовилась уже тщательно. Был создан специальный штаб во главе с руководителем президентской администрации Горяиновым, который через своих агентов (члена республиканского политсовета 'Единой России', профбосса Евгения Орлова, руководительницы рогозинской 'Родины', зампреда удмуртского Пенсионного фонда Натальи Кузнецовой и др.) попытался навязать 8-тысячному митингу собственный сценарий. И опять не получилось - митинг принял 'боевую' резолюцию и избрал не менее 'боевой' состав Координационного Совета гражданских действий, в который, кроме членов ОСП, вошли представители профсоюзов, ряда общественных и партийных организаций левого и демократического толка, два оппозиционных депутата Госсовета.
С этого момента провокации участились, а давление власти усилилось. Среди мелких 'диверсий' - факт обклейки здания редакции газеты 'День' листовками, оскорбляющими пенсионеров; воспрепятствование проведению пресс-конференции в избранном месте. Кроме того, к нескольким активистам Координационного Совета в их отсутствие на дом под надуманными предлогами приходили подозрительные люди (якобы из 'службы занятости' и т.п.) и пытались собрать о них дополнительную информацию.
За несколько дней до 'Осады Госсовета' (1 марта) сотрудники спецслужбы задержали двадцатилетнего активиста, распространявшего листовки с призывом идти на митинг. Под угрозой физической расправы его заставили письменно дать ложные показания в отношении одного из членов Координационного Совета. Во время 'профилактической беседы' с активистом сотрудники спецслужбы обмолвились, что президент Волков лично дал указание найти распространителей и авторов листовки, в которой приводятся конкретные цифровые данные об итогах деятельности руководства республики.
'Осада Госсовета', которая продемонстрировала высокую степень организованности протестного движения в Удмуртии, заставила республиканскую власть активизировать свои усилия по борьбе с ним. Если раньше государственные и ангажированные властью СМИ просто умалчивали тему социального протеста, то после 1 марта власть изменила свою информационную политику. Волков, который по поводу митингов молчал несколько месяцев, в течение первой недели марта сделал сразу несколько заявлений, в которых назвал активистов протестного движения 'псевдозащитниками народа' и обвинил их в наличии корыстных целей. Еще дальше пошел депутат-бизнесмен Василий Шаталов, входящий в круг личных друзей премьера Питкевича и славящийся своей ролью штатного провокатора. В эфире своего телеканала 'Альва' он объявил о том, что якобы протестное движение в Удмуртии финансируется какими-то 'заказчиками', что в митинге 1 марта участвовало не несколько тысяч человек, а лишь три с половиной сотни и т.п.
Таким образом, уже сегодня вырисовывается главная линия информационного наступления власти на протестное движение в Удмуртии. Она состоит в том, чтобы представить его возросшую организованность как следствие наличия неких сил, стоящих за спиной тех, кто сегодня выступает в республике за отмену антисоциальных положений 122-го закона, за достойную зарплату людей труда, против роста тарифов ЖКХ, против неэффективной и, по сути, преступной экономической политики ставленника 'Единой России' в Удмуртии президента Волкова. Не стоит сомневаться, что теперь, когда власть Удмуртии осознала для себя всю полноту опасности солидарных действий граждан, поток клеветы и дезинформации как в СМИ, так и через другие источники будет только усиливаться и нарастать.
Что в этих условиях могут противопоставить 'черным технологиям' участники протестного движения? Только еще большую консолидацию, организованность, вовлечение в структуры горизонтальных связей все большего количества людей, личную агитацию в среде своего профессионального и соседского общения. Иначе говоря, укреплять систему гражданского сопротивления. Мы должны срочно овладеть способностью к коллективным действиям в условиях, когда оторвавшаяся от народа власть уже готова бросить против общества те ресурсы, которые она с таким успехом для себя привыкла употреблять на выборах. Противостоять этому трудно, но другого пути у нас нет.