Информационное Агентство «День»
Поддержать газету "День"
Депутаты Госдумы в пятницу отклонили законопроект о введении уголовной ответственности за демонстрацию нацистской символики. Документ предусматривал карательные меры - до 100 МРОТ или до 6 месяцев исправительных работ - за публичное использование (и еще больше за тиражирование) любых видов указанных символов, а также 'специфических приветствий'.
Представитель правительства в нижней палате ФС Андрей Логинов выступил против законопроекта в его нынешнем виде, указав на 'двоякие толкования некоторых норм' и на историко-культурные 'перегибы' (по словам г-на Логинова, задолго до возникновения нацизма свастика являлась элементом солнечного орнамента древних народов). С таким мнением согласился вице-спикер Владимир Жириновский, указавший, что 'запрещать нужно идеологию, а не символы, которые временно использовались нацистами'. Председатель комитета Госдумы по законодательству Павел Крашенинников с историческими аргументами был не согласен, но также выступил против законопроекта по той причине, что он попросту дублирует важнейшие положения закона 'О противодействии экстремистской деятельности', вступившего в силу в 2002 г.
На чьей бы стороне ни была правда в этом вопросе, сама история отклоненного ныне документа показывает, сколь малоэффективны бывают потуги отечественных законотворцев. Первая инициатива по противодействию 'коричневой' пропаганде появилась еще в первой Госдуме в 1994 г. (автором выступил Минюст), вскоре после этого альтернативные варианты законопроектов стали поступать и от думских комитетов, и от представителей региональных законодательных собраний. Поскольку все эти инициативы сильно противоречили друг другу, а подчас и элементарной логике, то их обсуждение погрязло в бесконечных согласованиях. Почувствовав, что дело плохо и надо спасать репутацию российских законодательных органов перед лицом Совета Европы (куда как раз собиралась вступать РФ), уже власть исполнительная в лице президента Бориса Ельцина подписывает указ 'О мерах по борьбе с проявлениями фашизма'. Но и тут вышла незадача: четкого определения предмета этой самой борьбы не было, вследствие чего пришлось обращаться за комментариями в Академию наук. А там тоже сей тонкий предмет вызвал споры. Когда комментарий (через много месяцев) все-таки последовал, пришлось (уже не президенту, а законодателям) решать другие вопросы, в частности о том, что такое есть нацистская (или фашистская) символика.
Например, считать ли публичной демонстрацией изображения свастики, выставленные в археологических и краеведческих музеях (а сей солярный знак встречается даже в традиционной вышивке). И полагать ли нацистской только свастику с лучами, загнутыми 'по часовой стрелке', или с загнутыми наоборот - тоже (хотя в некоторых культурах это символы чуть ли не противоположные). Это же, кстати, касалось и пресловутого приветствия: с какого угла от земли вытянутая рука должна квалифицироваться как недозволенный жест, а с какого это просто гимнастика.
Непросто было и с другим аспектом, а именно с запрещением публикаций текстов, например, Муссолини и Гитлера. Некоторые ученые хотели бы иметь их как исторический источник, а посему полагали, что издавать хотя бы для ограниченного пользования ту же 'Майн Кампф' можно. Указывалось на 'двойные стандарты': почему тогда разрешено издавать, к примеру, сочинения большевистских вождей, где полно призывов к социальной розни и насилию.
После многих попыток решить эти вопросы сначала депутаты Московской городской думы в 2001 г. не стали вдаваться в сложные материи и приняли закон о противодействии нацистской деятельности, а затем уже в федеральном законе 'О противодействии экстремистской деятельности' и КоАП появились нормы, карающие за воспроизведение текстов нацистских и фашистских идеологов и демонстрацию соответствующей символики. Правда, что за символика конкретно и что за тексты, опять-таки понять было трудно (т.е. запрещать ли все наследие Муссолини, который долгое время был правоверным социалистом, или только с определенного момента). Вследствие чего у правоохранительных органов появился широкий простор для творчества. СМИ уже писали о том, как группу провинциальных болельщиков, прибывшую в Москву с флагом любимой команды, задержали, а флаг отобрали, усмотрев в черно-желто-белом (одно время российские имперские цвета) оформлении 'пропаганду нацизма'.
В итоге после десяти лет разбирательств, массы согласований, экспертиз, голосований и т.д. депутаты опять вернулись к злосчастному вопросу (нынешняя антинацистская инициатива уже восьмая по счету) и, вполне вероятно, вернутся опять, хотя уж вроде бы чего легче решить вопрос правильной экспертизой, содержит ли та или иная публикация, выступление и т.д. не соответствующие Конституции призывы. А вопрос о покрытых пылью символах оставить ученым. Как где-нибудь в США, которые, кстати, воевали и с нацизмом, и с коммунизмом, но ни свастику, ни серп и молот не запрещали. Увы, вопрос не в нормах закона, которые давно есть, а в людях, т.е. в судьях, экспертах, сотрудниках правоохранительных органов и т.д., которые должны все правильно квалифицировать.
То же самое касается и других не менее важных понятий, о которых годами идут жаркие споры. Например, понятий 'коррупция' или 'лоббирование'. Министры и чиновники постоянно пеняют друг на друга за саботаж борьбы с этой самой коррупцией. Оказывается, преодоление корыстолюбия чиновников и законодателей невозможно без принятия соответствующих законов. А принять законы нельзя, пока не будет юридического определения коррупции и лоббизма. И дать определения нельзя, потому что о них все спорят и 'изучают опыт зарубежных стран'. Как будто мало норм УК, карающих за взяточничество! Однако применять их к высоким персонам (губернаторам) прокуроры стали совсем недавно, да и то как-то избранно. И пока законодатели спорят о забытых, пыльных символах, наверное, еще много чего в стране могут 'положить на лапу' и в обход пролоббировать.
Отдел политики
