Через почти восемь месяцев, когда расследование дела уже было передано в следственную часть МВД по УР, главному редактору «Дня» было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного п.«б» ч.3, ст. 163 УК РФ (вымогательство). Сам Сергей Щукин, интересы которого я защищаю, с первого дня утверждал, что инкриминируемое ему преступление никогда не совершал и вины своей не признавал и не признаёт. О чем мой подзащитный и дал развёрнутые объяснения в своих показаниях на допросах, которые следствие игнорирует, потому что, в противном случае, придётся признать, что обвинение было предъявлено при отсутствии в действиях Сергея Щукина состава преступления.

 В офисе «Дня» после обыска. 30 сентября 2013 года

С 16 июня 2014 года предварительное расследование по данному уголовному делу вступило в стадию ознакомления с содержащимися в деле доказательствами, в результате чего у защиты появилась, наконец, возможность увидеть те материалы, которые следствие положило в основу предъявленного обвинения.

Предлагаю читателям самим оценить содержание разговора, который состоялся в день возбуждения дела - 15 сентября 2013 года в кафе «Ридерс Паб» в Ижевске между главным редактором «Дня» Сергеем Щукиным (в протоколе аудио и видео записи, по версии следствия, указан, как «СГ») и руководителем аппарата гендиректора ОАО «Концерн «Калашников» Анатолием Жаровым (в протоколе записи - «М») по инициативе последнего. Вся встреча от начала до конца фиксировалась на видео и аудио сотрудниками УФСБ по УР. Посредником, организовавшим данную встречу после настойчивых просьб со стороны Анатолия Жарова, выступил первый заместитель председателя независимого профсоюза НПО «Ижмаш» Андрей Некрасов (в протоколе записи - «АВ»), который и передал Сергею Щукину якобы поступившее ему от Жарова предложение Бусыгина пожертвовать на расчётный счёт общественной организации 1,5 млн рублей на проведение общественно-политических мероприятий в течение периода, предшествующего Указу Президента России о назначении врио Главы УР.

Поступившее предложение, по мнению моего подзащитного, в активе которого десятки проведённых в столице Удмуртии публичных мероприятий и общественно-политических кампаний, производило впечатление вполне реального, потому как Бусыгина в тот момент многие в Удмуртии рассматривали как основного соперника президента Волкова в аппаратной борьбе за должность Главы УР, и он мог быть заинтересован в росте критических настроений в адрес республиканских властей.

Теперь за участие в данной встрече и за согласие принять предложение о сотрудничестве от бывшего руководства «Концерна «Калашников» следствие вменяет моему подзащитному тяжкую статью УК РФ, предусматривающую наказание в виде длительного срока лишения свободы (!). Прочтите стенограмму разговора этой короткой встречи и сами сделайте выводы о том, за что сегодня могут подвергнуть уголовному преследованию людей с активной жизненной позицией. Без комментариев...

Адвокат О.Ю. Юскин

Из Протокола осмотра предметов (документов):

В ходе осмотра и прослушивания фонограммы разговора установлено следующее текстовое содержание разговора трех мужчин, далее (мужчина 1 – (СГ), мужчина 2 – (М), мужчина 3 –(АВ):

СГ – Здравствуйте. Удобно будет или пересядем?

М — Да нормально. Сразу скажу, что времени очень мало. Путинский протокол приехал, мы уже второй день с ними бегаем.

СГ – У вас когда? Среда? Четверг?

М – Среда. Ну, и четверг.

СГ – Такого еще не переживали?

М - Нет, первый раз. Бегаем: стул не тот, стол не тот, это поменять, это изменить.

СГ–На «Ижмаше» это всегда как бы усиленно, можете почитать по предыдущему визиту в «Коммерсанте», что творилось на Ижмаше, и как вы избежите этого.

М – Беготня вообще. Вчера вышли в 12 с завода, сегодня уже в 8 утра.

СГ – 150 человек приезжает.

М – Самолет вчера прилетел.

СГ – 150 человек контролируют сидят.

М – Сразу к делу перейдем. Мы с Андреем уже несколько раз встречались, проговаривали.

СГ – Он говорил. Я предложил, что все-таки надо бы пообщаться, поскольку ни Вы меня не знаете, ни я Вас не знаю.

М – Да. Поэтому и шеф мне сказал, что все хорошо, но встретиться, конечно, надо с человеком непосредственно.

СГ – Ваша команда, она не знает, скажем, что вы пришли на достаточно какую-то обозримую перспективу. Ваша команда, она несколько в лучшую сторону отличается от кузюковской, которые, как десантники высаживаются.

М – Приятно слышать.

СГ – У вас все-таки есть какая-то концепция. Получится или не получится – это другой разговор.

М – Ну, мы стараемся, поддержка есть.

СГ – Вот. Что обсудить?

М – Я, просто сразу проговорю то, что мы говорили с Андреем. Тот негатив, который шёл, который уже появлялся. Кстати, вот газета «День» и интернет-ресурс «День» - это одно и то же?

СГ - Это разные СМИ, но у них один учредитель.

М – Это Вы, да? Ну вот, тогда, значит, вот то, что по «вихрям» уже появлялось, по нашей финансовой отчетности, указываете: вот у них это и это. Негатив огромный имеет для нас, потому что шефа постоянно дергают, как только шеф появляется: что у вас там происходит? вы что, правда, «вихри» сделать не можете?! Со Старой площади звонят, с администрации, Ростехнологии дергают. Задача - чтоб этого, как мы с тобой говорили, чтоб этого не было.

СГ – Наша сегодняшняя встреча – это как бы знакомство, которое, возможно, может перерасти в какое-то более конструктивное... Тем более, если вы пришли не на три месяца, не на четыре.

М – Я семью перевез, у меня дети в школу пошли.

СГ – В какую?

М – В тридцатую.

СГ – Где-то рядом живете?

М – Я на Пушкинской живу, мне удобно, по прямой ходят домой, уже сами ходят домой.

СГ – Т.е. перейти дорогу?

М – Да, одну дорогу они переходят и все. Освоились.

СГ – Там поменялся директор, не знаю, там сейчас...

М – Ну, Марина Ивановна, нормальная.

СГ – Там был такой авторитетный товарищ.

М – Не знаю, меня устраивает, вполне адекватная женщина.

СГ – Лишь бы учителя были хорошие.

М – Да.

СГ – Возраст-то какой?

М – Третий класс и пятый. У них полтора года разницы. Вот, так что вот такая вот ситуация.

СГ – Вот, смотрите - да, безусловно, сейчас, когда начались какие-то переговоры по возможному сотрудничеству, т. е. накал-то у нас немножечко убавили.

М – Да, мы обратили внимание.

СГ – Т. е. на перспективу, ну, давайте обсудим.

М – Я говорю, вот опять то, что обсуждали, озвучу просто, чтоб мы все говорили об одном и том же, что был разговор про то, что мы сотрудничаем в рамках полугода вот этого, ну, Андрей-то говорил, что полгода, мы переводим полтора миллиона рублей равномерными траншами, по 300 тысяч, грубо говоря. Дальше, как он сказал, каких-то гарантий нет того, что что-то изменится в политической здесь среде.

СГ – Это у вас, может быть, изменится.

М – Может быть, у нас изменится.

СГ – В любом случае, люди все сейчас мыслят.

М – Ну вот, тогда говорим об этом полугодии. Я уже с шефом проговорил. Понимание есть, есть положительное решение этого вопроса. Единственный вопрос был у нас по технике. Я вроде как утряс, что мы делаем благотворительный взнос на организацию, которая указана.

СГ – Да. Чтоб не было каких-то подозрений, каких-то там частных интересов, я предпочитаю все-таки «белые» отношения.

М – «Белые» в смысле?

СГ – «Белые»: если деньги имеют место в отношениях, они должны с расчетных счетов на расчетные счета…

М – О чем мы и говорим. Это может и физик зайти в сбербанк и сделать благотворительный взнос на счет той организации, которая указана.

СГ – Я сам регулярно жертвую.

М - Единственное, там одна организация указана на сайте или несколько?

СГ – Одна.

М – Т. е. мы на нее. Соответственно, от Вас я получаю гарантию того, что ничего там не будет рыться, потому что были разговоры, что Вы и с [...] тесно общаетесь, он Вам тоже, может быть, заносит, чтоб нас прессовать.

СГ – Нет, нет, я знаю всех, и все знают меня. Мы и с [...] общались, и воевали с [...], и с другими крупными руководителями так или иначе взаимодействовали. Поэтому, если придут какие-то слухи, да, это слухи, но общаться – это наша работа. Вот мы с Вами сегодня общаемся. В этом же нет ничего предосудительного.

М – Нет, а если он перекупит. Это что будет?

СГ – Мы же не на базаре.

М – Я вот это хочу понять.

СГ – Я же не коммерсант.

М – Чтоб я понимал, что мы с Вами начинаем отношения, начинаем вот эти вот проплаты, и я буду спокоен, что к нам не придет потом [...] или кто-нибудь еще и скажет: «Задушите концерн, вот тебе …».

СГ – Во-первых, мы и с [...] общаемся, но это же не значит, что я рассказываю [...] о своих, а он рассказывает о своих. Точно так же, как и [...] не может узнать о наших с Вами контактах(?) Это конфиденциальная, т. е. она не может тиражироваться.

М – Очень хорошо.

СГ – Поэтому я и предложил, если общаться, давайте общаться на какой-то все-таки нейтральной площадке, чтоб не заходить в чьи-то заводоуправления.

М – Вот я и приехал, потому что понятно, что подходит дело к конкретике уже, потому что у нас сейчас у заводоуправления дурдом, ФСО-шников больше, чем сотрудников наших.

СГ – Поэтому, мы торговаться не будем, поскольку я не коммерсант, я уже 9 лет занимаюсь общественной деятельностью, и эти ресурсы, они будут направлены просто на другие общественные дела. Таких проектов достаточно сейчас, надо оживлять общественно-политическую жизнь в последние 58 дней, которые остаются до окончания срока президента.

М – Сколько?

СГ – Ну, если от 20-го февраля отскакивать, то, наверное, 150 с чем-то. Но указ-то, скорее всего, будет раньше, где-нибудь перед олимпиадой. Т. е., как правило, где-то за месяц возникает вопрос. Я думаю, где-то 20-е декабря – это такой час «икс», когда начнет формироваться решение.

М – Ладно. Тогда у нас, получается,
5 месяцев. Мы 5 месяцев по 300 тысяч рублей переводим как благотворительный взнос. С физика будем проплачивать. Единственное, что сразу оговорюсь, я не смогу это сделать на этой неделе, которая сейчас, потому что у нас очень сложная неделя. Мы расписаны, за каждым своя делегация, мы встречаем, увозим, привозим.

СГ – Если мы принципиально договорились, то … все… договоренности.

М – Да, да, я 23-го,24-го уже смогу совершить это. Т. е. первый платеж я сделаю.

СГ – Все тогда, вопрос решен. Это Ваша чашечка?

М – Я, наверное, пару глотков сделаю, потому что там мне вряд ли дадут что-то попить.

СГ – Курить бросил?

М – Да.

СГ — В Москве-то не в муниципальной службе был?

М – Да, я с шефом был, в префектуре, в управе, сейчас у него здесь в аппарате.

СГ – Значительный опыт…

М — Да-да, получается, что я постоянно в аппарате. В аппарате и с шефом.

СГ – Это хорошо, потому что у Кузюка, допустим, у которого не было команды аппаратчиков, там была полностью разрушена вся система производства и связей, и это был, конечно... Я не знаю, как вы там сейчас. Хотя, с другой стороны, у вас же новое юрлицо.

М – Ну, как Вам сказать? Местная власть к нам - даже не могу сказать - как они к нам относятся, очень осторожно. При этом некоторые из них с открытой душой идут на помощь. Но ближайшие, там Волков и Питкевич, конечно, ну уже были, не конфликты, но на высоких тонах разговоры уже были, вот по поводу асфальтов, кто что будет асфальтировать. К приезду, я имею в виду.

СГ – Среда же еще вызовет массу слухов.

М – Свита делает короля. Сейчас, естественно, начнут все подсовывать всякий негатив.

СГ – Будут смотреть, кто, как с кем сидел, сколько минут провел.

М – Конечно, кто с кем чай пил, кто с кем кофе пил. Это будет однозначно. Они все очень болезненно реагируют на это. Поэтому я сто пятьдесят раз проговариваю с шефом, с кем я могу пойти чай попить, а с кем не могу, чтоб потом мне не вставили за это.

СГ – Волков будет на вашей территории общаться?

М – Вы знаете, вообще, вот сейчас протокол приехал, я пока что еще не услышал, что вообще Волков будет. Т. е., как будто, их не существует.

СГ – Потому что все зависит от того, какой будет формат. В отдельных случаях ВВП встречается на заводах. С главой региона он обязан пообщаться.

М – Будем смотреть, не знаю. Я вот сейчас отскочил просто. Мы вот сейчас комнату оборудовали общесовещательную, как они хотят. Сейчас пойдем дальше уже оборудовать кабинет именно под Первого, где он будет сидеть. Там «флаг такой не ставь, герб здесь не виси, все портреты снять». У них там свои штандарты, свои флаги. Ну, такая. Я, честно говоря, ожидал увидеть людей в костюмах строгих, а тут приехали молодые девочки и мальчики в возрасте до 30 лет, неформально одетые, как только с дискотеки вылезли.

СГ – Такого раньше не было.

М – Вот. Я прямо обалдел, думаю «протокол».

СГ – Либерализация.

М – Ну да. Все вот молодежь, возраст до 30 лет.

СГ – Это медведевский набор остался?

М – Возможно. Ну, что, что, тогда я побежал. Мы все проговорили. Спасибо Вам.

Продолжение разговора между Жаровым А.В. (М) и Некрасовым А.В. (АВ) на выходе из кафе «Ридерс Паб». (Оставшийся в зале Щукин С.Г. (СГ) при этой части разговора не присутствовал).

АВ– Я Вам на почту выслал.

М – Да, я уже краем увидел. Пока не могу посмотреть до конца. Честно тебе говорю, я открыл, посмотрел, но 22-го я реально смогу посмотреть, что там. Мне вообще сейчас просто не до этого.

АВ – А со снабженцем по поводу Ильдара?

М – Проговорил. Что, опять ничего не было?

АВ – Не звонил. Может быть, после всей этой вакханалии?

М – Вот давай, 21-е число кончается, 22-го плотно всем занимаемся.

АВ – Угу.

М – 22 – это воскресенье, 23-го значит. Ок?

СГ* – Там садимся тогда и все.

М – Все, я побегу.

*Данная реплика не могла принадлежать Щукину С.Г., так как в этот момент он находился в кафе за столиком, что подтверждается видеозаписью.

[…] - исключены фамилии, не имеющие отношения к предмету разговора

Текст для публикации предоставлен адвокатом О.Ю. Юскиным