- Александр, давно Вы работаете на Украине?

- С апреля 2013-го. На федеральных телеканалах практикуется ротация сотрудников в региональных и зарубежных корпунктах. И от предложения возглавить бюро на Украине отказываться было бы глупо и не правильно. Всё-таки это даёт огромный опыт.

Первые мои украинские репортажи вполне себе были на мирные темы. Ситуация вокруг Юлии Тимошенко (тогда она еще была заключенной), годовщина Чернобыльской катастрофы, празднование 1025-летия Крещения Руси. Снимали сюжеты о черноморском флоте в Крыму, о предприятиях Донбасса. Тогда же часто выбирались на задания в Молдавию. Хотелось и дальше рассказывать об украинском быте, национальном колорите, знаете, в стиле хроники «вечера на Хуторе…». Но теперь другие новости.

- На сколько предсказуем был переворот?

- То, что ситуация накалена, было понятно и до Майдана. В стране разворачивались тяжелые, отдышечные споры по поводу необходимости подписания соглашения об ассоциации с Европейским союзом. И наш канал прямо говорил о том, что к подписанию готов лишь официальный Киев, но не готова вся остальная страна, технически и морально. Но несмотря на это, в конце лета и даже осенью 2013 самый отъявленный нигилист не сказал бы, что эти события выльются в такое кровавое противостояние. То, что произошло на Майдане, во многом, подогревалось к 2015 году, к очередным президентским выборам. И было ожидаемо. Отказ Януковича от подписания Соглашения спровоцировал досрочный переворот.

- Что для Вас самое сложное при исполнении своих профессиональных обязанностей на Украине?

- Еще вчера я бы не назвал Украину горячей точкой. Жестокое, циничное и наглое убийство под Луганском моих коллег, журналистов ВГТРК - корреспондента программы «Вести» Игоря Корнелюка и звукооператора Антона Волошина – стало, по крайней мере, для меня точкой невозврата. Теперь Украина – не просто горячая, пылающая точка… Наши съемочные группы находятся во всех очагах гражданского противостояния на востоке Украины. Работать там, поверьте, не просто сложно, но и опасно. И если журналист появляется в кадре в шлеме и бронежилете, то это - не желание покрасоваться перед камерой, а необходимость - от шальных пуль на Украине, к сожалению, никто не застрахован. Атаки военных в Славянске, в Мариуполе, в небольших городках под Луганском сегодня с каждым днём набирают частоту и интенсивность. И мы еще раз убеждаемся, что спецсредства (те же самые бронежилеты) не являются гарантией безопасности и спасения жизни.

При работе в спокойных городах - другие сложности. В том же Киеве, например, (который сейчас считается относительно спокойным) прогорели революционные шины, но каша в головах осталась. Официальные должностные лица Украины делают всё для того, чтобы отказать российским журналистам в получении информации. Это препятствует полноценной работе, но не настолько, чтобы чехлить камеры и микрофоны. Есть очевидцы, есть свидетельства и факты.

- Вы бывали в других «горячих точках». Все они похожи или есть различия?

- Я бы не стал называть себя специалистом по горячим точкам. Среди моих коллег есть люди, которые в отличие от меня действительно настоящие военные корреспонденты. Но так случилось в жизни, что я несколько раз отправлялся в командировки в Сирию и в Ливию. В Ливии был пять раз за год, и каждый раз въезжали туда через Тунис, длинными марш-бросками с нелегальным пересечением границы по причине того, что армия Каддафи тогда уже не контролировала погранпереходы. Но сегодня на Украине работать даже сложнее, чем на Ближнем Востоке. Киев слепил из россиянина образ врага.

- Образ врага создан на пустом месте?

- Для многих украинцев отправным шагом к ненависти, к восприятию России как агрессора стало присоединение Крыма к России. Киев отказывается понимать, что не Россия забрала Крым, а люди в Крыму захотели стать частью России. Тут же развернулась массовая политическая кампания «Единая Украина», сразу же проснулись ура-патриотические чувства. Тут же Кремль стал агрессором, а россиянин – оккупантом. В Киеве не хотят признаваться себе в том, что крымчане созрели с решением вернуться в Россию именно потому как то, что творилось в Киеве, их, по меньшей мере, не устраивало.

Если вы сейчас будете спрашивать меня про зелёных человечков, скажу прямо: российские военные находились к Крыму давно в соответствии с регламентом подписанных между Украиной и Россией Харьковских соглашений. По этим соглашениям, численность контингента российских военных на базах в Крыму могла составлять до 25 тысяч человек. Они были в Крыму всегда. Специально к Майдану дополнительные силы на полуостров не перебрасывались.

Знаете, если бы Украина хотела отстаивать Крым, она бы его отстаивала. Украина не сделала ровным счетом ничего для сохранения этой территории в составе своего государства.

- Как можно свернуть объявленную России информационную войну?

- Нам нужно просто продолжать честно выполнять свою работу: говорить и показывать то, что происходит в стране на самом деле. Этого достаточно, чтобы люди смогли анализировать информацию и делать собственные оценки. У многих есть родственники на Украине, ничего не стоит позвонить им и узнать обо всем из первых уст.

Да, это самая настоящая информационная война.

9 мая меня поразило, что киевляне назвали массово вышедших на парады в День Победы своих же сограждан «колорадскими жуками».

Украинские СМИ уверенно заявляют в эфире, что российские войска пересекают границу Украины, что вооруженная российская армия обосновывается в Донбассе, что во всей Юго-Восточной части работают под прикрытием сотрудники ФСБ, Киев призывает жителей рыть окопы.

Даже из платных пакетов кабельного телевидения полностью исключены все российские федеральные каналы - «Первый», «НТВ», «Россия1», «Россия24». Сейчас встал вопрос о прекращении трансляции еще четырех: «ТВ Центр», «РЕН ТВ», «Life News» и «Russia Today».

В сетевом пространстве доступ к сводкам российских новостей ограничен по техническим причинам - автоматически индексируются в первую очередь те события, что преподносятся местными Интернет-ресурсами, иностранные – по остаточному принципу.

- Меняются ли украинцы, не пора ли говорить о синдроме военного времени?

- Люди стали озлобленнее и агрессивнее по отношению друг к другу. Я знаю многих людей в Киеве, которые не поддерживают режим столичных властей, но они вынуждены скрывать это. Те, кто пытается отстаивать в оголтелой толпе свою альтернативную точку зрения, тут же становятся предателями – «зрадныками», как их называют, шпионами, агентами Кремля. Я лично знаю и тех людей, которые, живя на Юго-Востоке - на стороне Киева. Настоящая махновщина, всё очень переплетено.

Беженцы выезжают туда, куда ближе. Прежде всего, в Россию. Некоторые – едут в соседние украинские регионы, даже на Западную Украину. Официальные власти в Киеве, прежде чем, наконец, взялись за организацию лагерей для бедствующих, сделали всё возможное для того, чтобы люди выезжали в Россию. Когда в Славянске и Краматорске были перекрыты гуманитарные коридоры, людям ничего не оставалось, как бежать туда, где им хотят и могут помочь.

- Как семья относится к тому, что вы работаете в таких сложных условиях?

- С пониманием. За что семье - огромное спасибо. В таких условиях важно знать, что тебя поддерживают. Жена и дочка остались в Москве. Они иногда приезжают ко мне в Киев. Я не имею права выезжать из страны, так как отвечаю здесь за наполнение эфиров. Через месяц дочке исполнится 4 года. Всегда перед ними я испытываю чувство вины, потому что из-за моей работы мы никогда не могли планировать ни отпуск, ни выходные (в субботу и воскресенье у новостников традиционно итоговые программы). За всё то время, что мы вместе, я ни разу не был на Дне Рождения дочери, на Дне рождения жены, потому что в эти дни я был в командировках. Мой мобильный телефон должен быть включен 24 часа в сутки. По звонку, в любой момент, я должен быть готов к выходу в прямой эфир.

У меня, может быть неправильное представление, но мне всегда казалось, что читателю в регионе должно быть интереснее читать о том, что происходит в его городе, в его дворе, а не на Украине, которая за две тысячи километров от него.

- Что делать, если все вокруг только и говорят, что об Украине?

- Понятно, что говорят. Украина никогда не была для россиян чужой. Почти у всех здесь есть близкие, друзья, знакомые. Но сегодняшние споры в интернете уже превратились в помойку, где каждый считает себя экспертом по Украине и раздает советы. Вот от таких, как мы их называем, «диванных войск» уже тошнит. Об Украине говорить будут еще долго. Хотя хотелось бы – взять и забыть.