Дурь каждого и не только

Возникает естественный вопрос - а это ничего, что предметом обращения была как раз-таки невозможность получить на поданную жалобу сколько-нибудь вменяемый ответ?

В недавнем интервью председателя Верховного суда УР Ю.В. Суханова под симптоматичным заголовком «За любым юридическим термином нужно видеть человека», Юрий Викторович с удовольствием отмечал: «В Удмуртии 98% судебных решений по уголовным и гражданским делам остаются в силе, в мировой юстиции – 99,9%».

При разумном отношении к делу подобные цифры отнюдь не могут быть предметом гордости. Такие данные – свидетельство крайней степени разложения судебной системы. Никакая творческая, связанная с живым человеческим фактором система не может работать со стопроцентной эффективностью. Это мертвые цифры мертвого организма.

Ситуация, при которой качество работы судов определяется стабильностью вынесенных решений, ненормальна изначально. Такой подход толкает вышестоящие инстанции к «проштамповыванию» проверяемых решений независимо от их качества. И никаких людей в погоне за стабильностью никто разглядывать не собирается. А уж вопросы о том, может ли система оценивать себя сама, и не приводит ли такая практика к полной потере критичности – из разряда риторических.

Особая тема для разговора – сложившаяся и «понятийно легализованная» практика предварительного «согласования» судьями низшего звена выносимых приговоров в суде вышестоящем. Это в лучшем случае. В худшем – прямое указание: как, кого и насколько. На мой взгляд – практика криминальная.

В сложившейся системе обычным явлением стали судебные решения, которые трудно характеризовать иначе, как заведомо незаконные. В терминологии уголовного права.

Давайте поставим точки над «i».

Судья, который сознательно игнорирует или искажает представленные доказательства - совершает преступление.

Судья, который подписывает сфальсифицированный протокол судебного заседания – совершает преступление.

Судья, который звонит в вышестоящий суд, а, тем более, который звонит в суд нижестоящий, соответственно, за «консультацией» или с «рекомендацией» по будущему приговору – совершает преступление.

Еt сеtеrа (и так далее — лат. Ред.).

С введением в уголовном процессе вполне уродливого института апелляционного судопроизводства и переформатирования кассационного порядка рассмотрения дел система уголовного судопроизводства «захлопнулась» на уровне региона. Выйти с проверкой состоявшихся судебных решений за пределы субъекта федерации стало практически невозможно.

При наложении на безнравственные обыкновения уголовного судопроизводства о ситуации можно говорить в терминах катастрофы. При Сталине, в 1938 году, на пике кровавых репрессий оправдательных приговоров было 13,4 %. На сегодняшний день оправдательных приговоров в России – 0,5 %. При этом оправдательные приговоры отменяются в 800 раз чаще, чем обвинительные.

Что мы можем этому противопоставить? И сохранились ли вообще эти самые «мы»?

На эти вопросы можно отвечать лишь в контексте практических действий.

Представляется, что едва ли не единственным механизмом противодействия разгулу правового нигилизма является предельная открытость и гласность. Вспомним слова, приписываемые Петру I – «дабы дурь каждого видна была». И не только дурь.

С этого дня сайт и Вестник Адвокатской Палаты УР принципиально открыты для публикации самых острых материалов и примеров безнравственных, противозаконных и просто дурацких судебных решений, а также любой добросовестной информации, которая позволит пролить свет на механизм их принятия. С упоминанием фамилий конкретных героев.

Попробуем так.

Оглядываться на «коллективное бессознательное» судейского корпуса не стоит. Умные и честные люди мыслить предпочитают индивидуально. Таковых знаем и ценим.

Источник: сайт Адвокатской палаты Удмуртской Республики

Адрес в Интернете:
http://www.apur.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=565&Itemid=1