В прошлую среду, 20 ноября, то есть в день выхода публикации «Враги школы» в газете «День», в квартиру директора школы Татьяны Каракулиной снова, уже не в первый раз, ломились полицейские – в 7:30 утра. А, не сумев попасть в жилое помещение, вечером того же дня устроили обход соседей с опросом: «Что за человек ваша соседка? Давно ли вы её видели? Часто ли выезжает? С кем здесь проживает?»

На этом давление не окончилось. Через день, в пятницу, 22 ноября, в 14:30, предъявив постановление следователя о «принудительном приводе» (хотя повесток, по которым бы Каракулина не являлась, не было), прямо из служебного кабинета директора увезли в Индустриальный отдел полиции на следственные действия – следователь Чайникова попыталась провести «очную ставку» и «опрос свидетеля». При этом следователи бросались саркастическими репликами – «опять в газету напишете?». Продержав директора школы в полиции более двух часов, прямо из кабинета следователя в пятом часу вечера Татьяну Каракулину повезли домой – с постановлением об обыске её квартиры.

Битый час следователь, два оперативных сотрудника, хозяйка квартиры, двое понятых, взрослая дочь Каракулиной с маленьким сыном и внештатный корреспондент «Д» топтались на площадке перед дверью в ожидании, пока опер Матвеев привезёт копию постановления об обыске – у него на руках оказался почему-то только один экземпляр – «для себя».

Успокаивая понятых, приглашенных из числа соседей, следователь капитан полиции Алексей Маренин (уже четвертый следователь в этом уголовном деле!) несколько раз повторил, что обыск продлится недолго, минут двадцать. Как впоследствии оказалось, он ошибся всего на 10 минут. Точнее, ровно через 30 минут после начала обыска оперативный сотрудник Захарчук передал коллеге Матвееву шесть конвертов, содержащих ПИН- и ДИН-коды к электронным картам Ижкомбанка на три фамилии бывших сотрудников, среди которых одна оказалась из числа тех, на которых падает подозрение следователей о якобы фиктивном устройстве на работы.

Перед началом обыска капитан Маренин, зачитав постановление, предложил Каракулиной выдать ему искомые документы, если таковые имеются в её жилом помещении. Татьяна Викторовна ответила, что таких документов в её жилище нет.

Действия оперативных сотрудников Матвеева и Захарчука подробно фиксировались мною и дочерью Каракулиной на фото и видео. В ожидании провокации мы старались не выпускать из поля зрения руки оперов. Особенно когда они оказывались спиной к присутствующим.

Тем не менее около 18:10 опер Матвеев, получив из рук молчаливого Захарчука шесть конвертов, объявил понятым, что найдены шесть конвертов, и прочитал обозначенные на них фамилии. Следователь начал составлять протокол. Все дальнейшие действия оперов носили чисто формальный характер – они без интереса ворошили бумаги, детские книжки, поздравительные адреса. Много времени уделили лекарственным препаратам, внимательно изучали выгоревший на солнце чек из супермаркета, полгода валявшийся на кухонном подоконнике. На лоджию даже не хотели идти, следователь настоял.

В итоге вместе с оформлением протокола и замечаний к нему обыск занял более полутора часов. В замечаниях, в частности, указано, что оперативный сотрудник Захарчук до начала обыска, когда все присутствовавшие собрались в «комнате № 1», отсутствовал 2-3 минуты, на что было обращено внимание руководителя группы. Также отмечено, что вскрываемые следователем некоторые из конвертов явно прежде никем ни разу не открывались.

После ухода следственной группы Татьяна Каракулина ответила на мой вопрос: что нашли полицейские и как это оказалось в её квартире? По словам Татьяны Викторовны, это действительно банковские документы, но они с февраля 2013 года неактуальные, поскольку обслуживание карт переведено из Ижкомбанка в Сбербанк. Хозяйка квартиры утверждает, что до начала обыска таких документов в её доме не было.

За время «прессинга», который начался 13 мая, в административных помещениях школы было произведено не менее пяти обысков и выемок, при которых никто никаких описей не составлял и не подписывал. Возможно, считает Каракулина, «найденные» у неё дома конверты были ранее изъяты в ходе оперативно-разыскных мероприятий в здании школы. А чтобы хоть как-то «привязать» их к директору, могли, по её мнению, найти вот такой способ. Татьяна Каракулина обратила внимание, что постановление об обыске в её жилище датировано еще 27 сентября, то есть два месяца полицейские, видимо, искали, чем заполнить «пробел» – доказательств «хищения» не было.

Но проблема у следствия осталась – по бумажке с ПИН-кодом никакой терминал денег не выдаст. Значит, что теперь, ждать продолжения?