Андрей Осколков: когда чувствуешь себя правым, с тобой сложнее справиться

Нам не делалось предложений, которые могли бы быть целью так называемых «заказчиков». У них просто нет «козырей». По нам прошлись катком, рассмотрели под сто увеличительных стёкол и не смогли выдать что-то серьёзное. Мы не говорим про несерьёзное, технические ошибки можно найти у всех, у тебя, у меня, у всех… Но если правонарушений нет, то это же о чём-то должно говорить? Мы просто сразу объективно были настроены на белый, прозрачный бизнесТем сильнее было недоумение от несоразмерности масштаба полицейских мероприятий обвинениям, которые позже предъявили следователи. Кто-то посчитал, что силовое давление на «КОМОС» на самом деле «сигнал» президенту Волкову, способ оказать на него политическое давление, многие связали действия МВД с попыткой банального рейдерского захвата ликвидных активов крупного регионального холдинга. Обещание публично обсудить эти темы с главным редактором газеты «День» Сергеем Щукиным
Андрей ОСКОЛКОВ, ключевая фигура в бизнесе компании, дал сразу после начала конфликта. Между тем интервью по разным объективным причинам несколько раз передвигалось по времени и как-то само собой отложилось на целый год. Наверное, это правильно – крупные события лучше рассматривать на расстоянии..

- Андрей Эдуардович, мне столько раз приходилось критиковать «смычку» руководства республики и вашей компании, что, когда утром 21 июня 2012 года я стал свидетелем спецоперации в офисе «КОМОСа», честно скажу, испытал смешанные чувства. С одной стороны, вот оно «торжество справедливости», с другой - годы, проведённые в оппозиции к республиканской власти, приучили не доверять правоохранительным органам. Поэтому я, наверное, единственный, кто тогда публично заявил, что верит заявлению Осколкова об имевшем место разговоре в кабинете министра внутренних дел по УР Александра Первухина, где прозвучал намёк-предложение о продаже «Восточного». Не жалеете об этих своих словах?

- Нет. Я сказал правду. Не мог же я этот разговор из пальца высосать, взять и придумать. Когда по нам начались активные действия, всё абсолютно связалось в единую цепочку. Тем более министр сам подтвердил факт разговора в программе «Момент истины» у Андрея Караулова.

Каких только пресс-релизов МВД мы за это время не вычитали. Но если МВД - это структура, которая работает на общество, а не только на государство, так пусть будут объективны. Пусть так же, как они рассказывают о своих успехах, сообщают и о своих промахах. О том, что за возбуждение этих дел, за все их действия в отношении нас многим высокопоставленным сотрудникам полиции были объявлены выговоры с занесением в личные карточки. Просто это закрытый приказ, его невозможно опубликовать. Но он есть, этот приказ, и он лежит в недрах МВД. Это значит, что, даже с точки зрения сотрудников полиции, проведённая по нам операция была не совсем объективна. Значит, были какие-то другие задачи и цели?

- Никто, я думаю, не сомневается насчёт «других целей». К сожалению, в России, как говорится, пока взятку не дашь, даже борьба с коррупцией не начнётся. Скажите, за тот год, что прошёл с начала активных действий МВД по УР в отношении «КОМОСа», вы получали от кого-либо предложения о продаже бизнеса?

- Нет, нам не делалось предложений, которые могли бы быть целью так называемых «заказчиков». У них просто нет «козырей». По нам прошлись катком, рассмотрели под сто увеличительных стёкол и не смогли выдать что-то серьёзное. Мы не говорим про несерьёзное, технические ошибки можно найти у всех, у тебя, у меня, у всех… Но если правонарушений нет, то это же о чём-то должно говорить? Мы просто сразу объективно были настроены на белый, прозрачный бизнес. На то, что ты называешь ответственностью перед обществом. Ответственность перед обществом – это в первую очередь не благотворительность, ответственность перед обществом – это делать честно то, чем занимаешься.

- То, что у вас не нашли «ничего серьёзного», не снимает вопрос о возможном «заказе», если таковой имел место.

Когда ты прав, когда ты чувствуешь себя правым, с тобой сложнее справиться. А когда замаран, обязательно подтащат за что-нибудь и вынужден будешь пойти и на компромисс, и на те условия, которые предложат. Вот министр (Прим. – глава МВД по УР Первухин А.С.) в одном из своих интервью заявил, что не понимает, почему предыдущие министры нами не занимались. А что такое «заниматься» нами и почему именно нами? Разве были какие-то заявления в отношении нас по каким-то конкретным фактам?- Да, это не снимает вопрос о «заказе», но это делает нас перед «заказчиком» более сильными. Когда ты прав, когда ты чувствуешь себя правым, с тобой сложнее справиться. А когда замаран, обязательно подтащат за что-нибудь и вынужден будешь пойти и на компромисс, и на те условия, которые предложат.

Вот министр (Прим. – глава МВД по УР Первухин А.С.) в одном из своих интервью заявил, что не понимает, почему предыдущие министры нами не занимались. А что такое «заниматься» нами и почему именно нами? Разве были какие-то заявления в отношении нас по каким-то конкретным фактам? Хотя заявления всегда были, и органы их рассматривали, в итоге – отказ в возбуждении дела, потому что никакого правонарушения нет. Полиция в этот раз ничего нового не нашла, подняли «бородатые» отказные материалы и попытались вновь возбудить дела. В большинстве случаев безуспешно – снова отказ, в паре случаев возбудили, ну а результат? Нашумевшее дело по «Сарапул-молоко» прекращено в мае за отсутствием состава преступления. Сейчас государство, возможно, будет вынуждено выплачивать средства по реабилитации. Дело по «Восточному» в итоге приостановлено по абсурдному основанию «за неустановлением лица, подлежащего уголовной ответственности». По Сарапульскому мясокомбинату Следственный комитет, который подошел к материалу непредвзято, справедливо указал, что нельзя квалифицировать как хищение покупку объекта, за который уплачены деньги. Список можно продолжать.

- Большинство сотрудников, которые нанимались на работу в «КОМОС», шли за стабильностью, за зарплатой. У вас никто не уволился за прошедший год?

- Коллектив реально очень большой, и я благодарен всем сотрудникам, что мы прошли этот период достойно. Особенно я благодарен сотрудникам бухгалтерий, тем, кому больше всего приходилось ходить на допросы, это же обычные девочки, некоторые со студенческой скамьи, и они всё выдержали, никто не ушел. Мы видели всё: и слезы, и людей, которые попали в больницы после допросов, ну, это стресс, не каждый человек может пройти его спокойно.

Я наше с тобой интервью не раз прокрутил в голове. Возникали красивые фразы, которые должен сказать в адрес министра или ещё кого-то, а сейчас у меня это как-то всё ушло…

- А вы, всё руководство «КОМОСа», думали когда-нибудь, что, по большому счёту (вне зависимости от того, «заказывал» вас кто-то или нет), в том, что произошло в июне прошлого года, есть и доля вашей вины?

- Наша вина только в том, что мы построили в регионе бизнес, который стал привлекательным. Ну и, наверное, я виноват в том, что вышел из PR-пространства и до прошлогодних событий три года не давал никаких интервью. Считал, что пусть бизнес развивается, как развивается…

- Андрей Эдуардович, ну, это такая же странная логика, как у президента Волкова. Раз рейтинг низкий, значит, надо больше пиариться. В результате становится совсем уж тошно…

- Я имел в виду другое: у общества возникали вопросы, а мы не отвечали на эти вопросы.

- Главный вопрос здесь один: вы слишком ассоциируетесь с действующей республиканской властью, соответственно, в отношении «КОМОСа» как бы действует презумпция виновности.

- Мы всегда работали в рамках закона и не совершали ничего такого, за что нам было бы стыдно.

- Много говорят о приватизации, нечестная приватизация – одна из главных претензий общества к бизнесу.

- Мы не участвовали в приватизации.

- То есть как?

- Назови хоть одно предприятие, которое мы приватизировали.

- Почти весь АПК Удмуртии.

- Так это же были аукционы.

- Но цены на этих аукционах снижались вполовину от первоначальных…

- И сейчас на публичке (Прим. – торги способом публичного предложения) цены по предприятиям, которые неинтересны, снижаются в два раза. И там, где был интерес, была конкуренция, а где нет, на торги просто никто не заявлялся. Ижевскую птицефабрику, например, выставили за 67 млн руб. единым лотом. И заявка «КОМОСа» была единственной. Большинство предприятий, которые мы взяли, были «убитыми» или требующими серьезной реконструкции, так как в девяностые годы никто ничего не вкладывал, не до жиру было. Обрати внимание, сейчас мейджоры на аграрном рынке, такие как «Мираторг», «Черкизово», «Агро-Белогорье», старые активы не покупают, а стоят с нуля в чистом поле, потому что технология ушла далеко вперёд. А у «КОМОСа» самому молодому предприятию 30 лет. За эти активы в бюджет заплачено сотни миллионов, и еще 8 миллиардов вложено в техническое перевооружение, чтобы быть конкурентоспособными на рынке. В некотором смысле исключение – птицефабрика «Вараксино». Вот был там такой объективно сильный руководитель – Владимир Николаевич Зенин. Так это предприятие и покупалось дороже, чем все остальные. «Сарапул-молоко», ты знаешь, было взято с банкротства. Клише очень легко расставлять. Я не пытаюсь сейчас оправдываться, конечно, у нас в то время были денежные ресурсы, у других, возможно, их не было, но ведь когда у нас появились ресурсы, мы же могли ими по-разному распорядиться. Можно, например, было дом на Лазурке построить.

- Нет дома на Лазурном берегу?

Амбиции давно не тешат, просто хочется делать какие-то красивые вещи. Я знаю массу предпринимателей у нас в Удмуртии, которые не едут покупать дома за границей, а продолжают здесь что-то строить, развивать, магазины красивые делать, фабрики. И главное своё предназначение, как бы пафосно это ни прозвучало, мы видим в создании рабочих мест. Вот Константин Котов создал 1000 рабочих мест в общепите. Прошлым летом его вдоль и поперёк проверили, 200 человек на допросы стаскали. А ему медаль надо вешать за эти 1000 рабочих мест, созданных в отдельно взятом городе с нуля- Нет. Не стал я дом на Лазурке строить, а вложил деньги в Удмуртии. Зачем мне это было надо? Затем, что нам пока ещё интересно работать. Заходишь на предприятие, которое стояло, видишь, как оно оживает, как его продукция пользуется спросом, или построил здание и думаешь, а ведь, ё-мое, я украсил город, в котором вырос, значит, наверное, не зря жил…

- Амбиции?

- Нет, амбиции давно не тешат, просто хочется делать какие-то красивые вещи. Я знаю массу предпринимателей у нас в Удмуртии, которые не едут покупать дома за границей, а продолжают здесь что-то строить, развивать, магазины красивые делать, фабрики. И главное своё предназначение, как бы пафосно это ни прозвучало, мы видим в создании рабочих мест. Вот Константин Котов создал 1000 рабочих мест в общепите. Прошлым летом его вдоль и поперёк проверили, 200 человек на допросы стаскали. А ему медаль надо вешать за эти 1000 рабочих мест, созданных в отдельно взятом городе с нуля.

- А у Вас, Андрей Эдуардович, за те долгие годы, пока мы не общались, какие-нибудь государственные награды появились?

- Нет, ни одной. Да и не нужны мне награды, я же человек самодостаточный. Для меня награда, когда кто-нибудь спасибо иногда скажет. Редко, правда, это бывает…

- Что так?

- Ну, я же не могу для всех быть хорошим, с кем-то интересы пересекаются, кому-то просто физиономия моя не нравится, кому-то не нравится, как ты говоришь, агрессивная политика в бизнесе. Хотя за последнее время я никаких наших «агрессий» даже найти и вспомнить не могу. Вот недавно приобрёл участок земли в Ижевске на своё имя, кроме меня в аукционе участвовали ещё трое, все на равных участвовали, «махали табличками».

- К вопросу о равенстве возможностей. Сейчас там за стенкой, в соседнем рабочем кабинете, сидит Андрей Волков, сын президента Удмуртии. Не будем рассуждать о том, что это случайно так получилось. Все понимают, что без поддержки административного ресурса в России можно в лучшем случае заниматься только очень мелким бизнесом. Но, согласитесь, в странах, где главенствует буква и дух закона, такое не могло бы случиться?

- Я за все страны отвечать не могу, подозреваю, что дети чиновников там тоже получают хорошее образование и где-то работают. И, наверное, это не самые плохие работники. Нужно говорить о другом – а могут ли в «КОМОСе» работать не дети чиновников? У нас работают 14 тысяч человек, идет расширение бизнеса, и требуются еще работники. Да, Андрей работает на должности заместителя в одной из структур. Волкова (Прим. - президент УР) много в чём обвиняют, но его нельзя обвинить в продвижении своих детей.

- Для общественного мнения этого достаточно, чтобы ещё раз утвердиться в мысли, что бизнес и власть тесно слились.

- Это жизненная ситуация, он же не в чиновничьей структуре работает.

- Так было бы понятней и, наверное, честнее.

- И что, если бы он работал в другой структуре, в АСПЭКе например, АСПЭКу бы претензия предъявлялась?

- Да, безусловно, но в АСПЭКе работал сын премьера – Михаил Питкевич. Получается, что папы просто поделили пространство.

Когда нападение происходит неожиданно, как год назад, ты более уязвим, потому что не понимаешь, что происходит. Сегодня мы хотя бы понимаем, поэтому готовы к любому развитию событий. Мы за прошедший год стали сильнее, поняли какие-то свои ошибки, научились законными методами отстаивать свои права и интересы. Да, существуют угрозы и риски. И что теперь, не жить и не работать, всё продать и уехать, как сделали некоторые?- У нас сегодня от республиканской власти нет никакой зависимости. Субсидии, которые мы получаем, нам полагаются только по федеральному законодательству наравне с остальными. Никаких специальных программ по нам нет. И в той ситуации, которая возникла в результате действий МВД по УР в отношении «КОМОСа», нам, конечно, принципиально важна была позиция и моральная поддержка со стороны президента и правительства Удмуртии, но говорить о том, что они могли как-то нас защитить в тот момент, нет, нас может защитить только суд.

- Кто же сегодня верит судам…

- Можно до бесконечности спорить об объективности судов, мы верим в суды, мы идём в суды и защищаем там свои интересы. Мы считаем, что сможем отстоять свои права. У нас нет другого механизма. Можно до бесконечности апеллировать к губернаторам, можно к президенту России апеллировать, но в итоге точку всё равно поставит суд. Хотя мне известны случаи, когда по нашим делам предпринимались попытки оказать давление на суд с другой стороны. И работники суда это знают, и главный федеральный инспектор по УР (Прим. – Дмитрий Мусин) должен знать, как оказывается давление.

- Республика вошла в период политической нестабильности. Полномочия президента Волкова заканчиваются в феврале, кого назначат временно исполняющим обязанности главы УР, неизвестно, потом будет ещё несколько месяцев предвыборной ситуации. Вас не напрягает, что именно в такой момент, когда региональный административный ресурс наиболее слаб, давление на ваш бизнес может повториться и даже усилиться? «КОМОС» сегодня самый привлекательный региональный актив, кроме того, вы сами же выстроили его под управление из одной точки. Это облегчает действия любому «захватчику».

- Когда нападение происходит неожиданно, как год назад, ты более уязвим, потому что не понимаешь, что происходит. Сегодня мы хотя бы понимаем, поэтому готовы к любому развитию событий. Мы за прошедший год стали сильнее, поняли какие-то свои ошибки, научились законными методами отстаивать свои права и интересы. Да, существуют угрозы и риски. И что теперь, не жить и не работать, всё продать и уехать, как сделали некоторые?

- А кроме судов что сегодня происходит в «КОМОСе»?

- Караван идет своим ходом. Развиваемся, агробизнес уже перешел в статус федеральной компании. Сейчас готовимся к новым приобретениям, но не на территории республики смотрим предприятия, которые предлагаются к продаже, а в других регионах, где-то сопряженных с Удмуртией, где-то более отдалённых. Что касается строительного бизнеса – в прошлом году сдали рекордное количество жилья и будем увеличивать объемы строительства.

- Но «сердце»-то у вас здесь – в Удмуртии. Или планируется его «пересадка»?

- «Сердце» должно находиться там, где удобно технологически. В ближайшее время такой «пересадки» не предполагается. Мы здесь родились, считаем себя ижевчанами, это наша земля, здесь живут наши люди, здесь наше пространство. И взвесив все эти «за» и «против», мы приняли решение: мы будем строить в Ижевске своё отдельное офисное здание, большое и красивое. Назовём его
«КОМОС». Назло всем «друзьям»…

---

ОСКОЛКОВ Андрей Эдуардович

Родился 4 февраля 1964 года. Образование высшее. С отличием окончил Ижевский механический институт по специальности «Технология машиностроения».

1986 - 1987 гг. - инженер отдела по проектированию транспортных систем СКБ, филиал института «Союзмашпроект» (г. Ижевск).

1987 – 1990 гг. – мастер, старший мастер, начальник бюро отдела на ФГУП «Ижевский механический завод».

1991 – 1992 гг. – коммерческий директор, акционерная торгово-промышленная фирма «Аратон», г. Ижевск.

1992 – 1999 гг. – директор, гендиректор АО «АССО», ЗАО «АССО», ЗАО холдинговая компания «АССО» (г. Ижевск).

1999 – 2001 гг. – гендиректор ОАО «Удмуртнефтепродукт».

2001 – 2003 гг. – заместитель председателя Правительства УР.

2003 – 2010 гг. – гендиректор ООО «Удмуртская топливно-энергетическая компания» (УТЭК), ООО «Управляющая компания «КОМОС».

С 2010 г. – гендиректор, «Региональный Инвестиционный Альянс», г. Ижевск.

Избирался депутатом Государственного Совета УР второго, третьего, четвёртого, пятого созывов.

Награждён Почётной грамотой Удмуртской Республики, знаком отличия «Парламент России».

Женат, три дочери.

Хобби: рыбалка, охота, объездил полмира.