К урегулированию конфликта по горячим следам подключилась Общественная наблюдательная комиссия, члены которой встречались с заключенными в тот же день, 13 июня. Позже, в понедельник, 17 июня, члены комиссии общались с родственниками узников ИК-8, которые прибыли в колонию и требовали «предъявить» им их мужей и братьев, чтобы убедиться в том, что те живы и здоровы. Версия причин инцидента, высказанная этой стороной, отражена в акте проверки Общественной наблюдательной комиссии.


Снайпер на крыше колонии – плохой знак для заключенных.

Снайпер на крыше колонии – плохой знак для заключенных. 


Вот мои личные впечатления как члена комиссии от обхода 16 камер ЕКПТ (Прим. - единых помещений камерного типа), расположенных на 2-м этаже отдельного, изолированного внутри колонии здания штрафного изолятора. Надо подчеркнуть, что там находятся не все, кто «пострадал» 13 июня, есть еще примерно столько же камер на первом этаже здания.

Если считать, что в каждой камере помещалось от трех до шести человек, значит, мы имели возможность выслушать примерно полсотни человек. Все объяснения, полученные нами от самих заключенных, сложились в непротиворечивую версию. Где-то около полудня в здание вошло очень много людей в форме, в том числе некоторые со служебными собаками. Заключенных покамерно выводили в прогулочные дворики; в камерах производился обыск. Затем, заводя по три-шесть человек в коридор 1-го этажа, по пути на лестницу устраивали им «баню», «тёмную» (Прим. - мои термины). Сами заключенные называют произошедшее «беспределом». То есть им приходилось бегом, опустив голову, пробираться сквозь строй стоявших здесь сотрудников, которые при этом их лупили куда попало – дубинок, по всей видимости, не было, ими просто негде было бы размахнуться, такая в этом месте теснота и давка.

Кому-то из заключенных досталось больше или больней, кому-то меньше и без видимых последствий, но, как говорят заключенные, тех, кто падал от сильных тычков, якобы потом пинали ногами, ставили им ноги на головы. Вернувшиеся в камеры люди заставали там сильнейший беспорядок (бардак) – личные вещи и предметы личной гигиены были сброшены иногда в мусорный бачок, иногда в зону санузла, иногда прямо в унитаз. Книги, газеты переворошены, фотоальбомы тоже в мусоре. Из камер, по словам з/к, исчезли одеяла, постельное белье, некоторые документы, часть личных вещей. Кто-то из возвращавшихся потерял при «экзекуции» тапки, головные уборы.

При обходе нам демонстрировали ушибы, ссадины, шишки, синяки. То есть видимые повреждения, травмы на лицах, головах, руках и ногах имели массовый характер. Заключенные, не сговариваясь, говорили, что, да, с обыском они согласны, но проведение обыска отнюдь не значит, что людей надо при этом бить, оскорблять их (во время избиения, по словам заключенных, возможно, для устрашения сотрудники громко кричали, матерились и угрожали им). В знак протеста против произошедшего «беспредела» 16 (по другим данным – 18) заключённых нанесли себе порезы на локтевых суставах – «вскрылись». Троим или четверым из «вскрывшихся» раны пришлось зашивать – это были сильные, глубокие порезы. В тот же день несколько заключенных (точное их число пока неизвестно) объявили голодовку.

Члены Общественной наблюдательной комиссии выслушали и версию администрации учреждения: это были «плановые обыскные мероприятия», произведенные силами «сводного отряда», составленного из сотрудников, командированных из других колоний республики (Прим. - об этом в кабинете начальника сказал лично и. о. замначальника УФСИН Ялунин). Этот момент, кстати, отмечали и заключенные: «свои» сотрудники стояли и смотрели, а били незнакомые им на лицо люди. Некоторые говорят, что кто-то из избивавших был в масках. Администрация колонии этот факт отрицает. В версии администрации также присутствует традиционное объяснение силовых действий «неповиновением законным требованиям сотрудников» (выйти из камеры, вернуться в камеру) и, как следствие, законное применение «физической силы». Во всяком случае, администрация утверждает, что, по крайней мере, заключенные 12-й камеры «вскрылись» еще до возвращения их в камеру после обыска. Это подтверждает и видеозапись с видеорегистратора на груди охранявшего прогулочные дворики сотрудника. Отсюда утверждение администрации, что 12-я камера «сама себе порвала одежду и сама себя избила».

Главным аргументом, который бы мог реабилитировать действия сотрудников, должны были стать записи с видеокамер слежения, расположенных как раз над тем самым коридором, где, по словам пострадавших, происходила «экзекуция», и тех камер, что следят за двумя лестничными маршами. Эти записи администрация изначально пообещала предоставить членам Общественной наблюдательной комиссии для просмотра.

В понедельник, 17 июня, в своем служебном кабинете начальник ИК-8 подполковник Марат Закиров сообщил членам ОНК, что, к сожалению, «сгорели все жёсткие диски». Просмотренные фрагменты с видеорегистраторов указанное помещение не показывают. Однако звуковым фоном с них доносится очень сильный шум и лай собак от происходящего внизу.

По следам события заключенные получили возможность заявить о полученных травмах, они осмотрены и тюремными медиками, и судмедэкспертом. На руках у многих имеются сейчас акты, где зарегистрированы ушибы, ссадины и т. д. Проверку ведет и завьяловское районное управление Следственного комитета. Однако, как выяснилось в понедельник, не всех, кто желал дать показания, вызывал следователь. Матери и родственники пострадавших после встречи с начальником ИК-8 Маратом Закировым (и неудовлетворенные этим общением) решили действовать самостоятельно и писать «вплоть до ООН».