Ремонт зданий у них тоже фасадный, но по-другому. Если у нас фасадный ремонт - это когда весь дом остаётся таким, каким был, и только со стороны дороги штукатурят стену, то в Казани старые дома ремонтируют радикальным методом. Они сносят весь дом, оставляя лишь фасад, его реставрируют, а сзади пристраивают новое здание. Так, например, на улице Чернышевского ремонтируют гостиницу «Казань». Местные жители уверяли меня, что это принципиальная позиция властей: старые и тем более исторические здания не сносят. Этим, к сожалению, столица Татарстана выгодно отличается от Ижевска – столицы Удмуртии.

Вообще сравнивать эти два города очень сложно. Совершенно разный масштаб. В центре Казани есть ощущение музея. В Ижевске таких мест практически не осталось. Может быть, набережная пруда могла бы стать таким местом, но на ней уже сегодня снесены многие деревянные дома, уничтожено историческое здание заводоуправления, неясна судьба завода Бодалева и техникума.

Когда я этим летом был на экскурсии в Херсонесе, древнем городище, расположенном на территории Севастополя, меня поразило, почему на территории столь ценного археологического памятника прокладывают асфальтовые дорожки, устанавливают скамейки, что-то строят. Я спросил у нашего экскурсовода: «Как же так, ведь могут пострадать археологические памятники?» Экскурсовод довольно цинично ответила: «У нас тут памятников столько… пара дорожек для туристов ничего не испортит».

Ижевск не Херсонес и даже далеко не Казань. У нас сравнительно скромная история. Но даже тем немногим, что у нас есть, власти умудряются пренебрегать.

В чём мы похожи – и в Ижевске, и в Казани грязно. Может быть, даже в Ижевске немного чище. Мне постоянно приходилось месить снег на той же улице Баумана. За её пределами некоторые дороги оказывались «полупроходимыми».

Туризм

В Казань приезжает невероятно много людей из других городов России. На ЯндексКартах в городе отмечено 140 гостиниц. Я бронировал свой номер за три дня, и при этом в пяти гостиницах мне отказали, потому что не было мест. В Ижевске 63 гостиницы. Но кем они заполнены, представить можно с трудом.

Гуляя по улицам старого города, начинаешь понимать, откуда здесь столько туристов. В Казань едут не потому, что здесь достроенный аквапарк, или потому, что цирк лучше, чем в Ижевске. В Казани есть то, что Марат Гельман пытается сделать в Перми и о чём с таким трепетом в последнее время говорят некоторые ижевские чиновники. Там есть то, что сегодня принято называть «бренд города», а на самом деле самобытность, особая атмосфера. Многочисленные мечети, магазины и кафе с халяльной едой, женщины в паранджах – всё это будто бы другая страна. А если перестать присматриваться, то вроде бы всё как дома – в Ижевске. При этом ты постоянно окружён той великой российской историей, о которой читал в книжках. И, что удивительно, это не «мёртвая» история, как, например, в Севастополе, где на экскурсиях большую часть времени показывают памятники погибшим героям и места боевой славы, а «живая» история, которая ещё только набирает силу.

Можно ли создать такую атмосферу искусственно, не знаю. Но в Перми, например, у меня не появляется подобных ощущений.

Общаясь с местными жителями, я подумал, что «бренд города» - это то, за что этот город любят те, кто в нём живёт. Казань не уютная, не спокойная, но она яркая и выразительная. Через неделю из неё хочется уехать, а через две хочется вернуться.