По Нылгинскому тракту на попутке мы мчались под ещё не померкшими звёздами. В лобовое стекло бились снежинки. Еловые леса и поля перемежались с сёлами и деревеньками с красивыми названиями: Красное, Петропавлово, Рябиновка, Березовка… Промелькнул дорожный знак с изображением лося и надписью «4 км». Я вспомнила, как мне рассказывали о том, что из-за недостатка чего-то там в организме лоси периодически выбегают на шоссе, чтобы полакомиться песчано-соляной смесью, которой зимой посыпают дороги. До главной остановки в Нылге, назначенной местом отправления, я добралась первой. Через несколько минут прибыл сарапульский отряд из четырёх внедорожников. Последний из них был с прицепом. Для трофея, должно быть, по неопытности подумалось мне.







Меня погрузили в головную машину с егерем. Александр Аркадьевич – охотник со стажем в полтинник. Биолог по специальности, он несколько лет проработал в заповедниках Республики Коми, Архангельской и Челябинской областей, Туркменистана. Сейчас входит в Увинское охотничье общество. За всю свою охотничью жизнь, говорит, не стрелял лишь волка, медведя и рысь. Его основная задача как егеря - определить местонахождение зверя, грамотно расставить охотников на позиции и выгнать на них зверя. На переднем сиденье на коленях он вёз лайку благородной серой окраски. Очень милый и доброжелательный пёс. В нём ещё не поспела та кровожадность, которой должен быть наделён охотничий пёс. Слюни обильно стекали с его продолговатой щенячьей морды.





- Этот поросёнок опять весь салон залил. Это нормально для молодого пса - в машине у них текут слюни, - отмечает егерь. - Чингай ещё совсем юный. На охоту я его беру пока только в тренировочных целях.

Несколько раз мы делаем остановки, во время которых Александр Аркадьевич окидывает взглядом лосиные следы - перебеги. Чингая в них погружали мордой – для знакомства с запахом дикого зверя. Пёс не в восторге, но на хозяина не обижается.


- Этот лось не наш, - по следам заключает егерь. - Он вышел из леса и сейчас, скорее всего, в лесах соседнего Кыйлуда.





Александр Аркадьевич несколько раз в неделю проверяет перебеги. И, наверняка, знает, сколько лосей живёт в окрестностях, в каких пристанищах они кормятся, сколько новичков пришло в подконтрольные ему угодья и сколько их покинуло. Отчасти таким познаниям способствует и то, что Увинское охотничье общество, для того чтобы лоси не бегали по дорогам, регулярно раскладывает в определённые места леса солонцы – они похожи на килограммовые головки сыра.


Наконец мы делаем привал. В крытом прицепе, оказывается, ехал снегоход. На нём егерь тут же отправляется на разведку. А шестеро охотников тем временем заканчивают свои последние приготовления: расчехляют ружья, надевают пояс-патронаж с 24 патронами. Все трезвые. На меня надевают тулуп, валенки, которые больше меня, и варежки из собачьей шкуры. Я безмерно счастлива: я тоже в загон (хотя что такое «в загон», впервые слышу и мало понимаю).


Происходит что-то важное. Это стало понятно по тому, как один из охотников – Михаил – приставил палец к губам и «тсс!» заставил всех остальных замолчать. Меня он отправил «постоять за его спиной и не шуршать». Минуты три все мы стояли в позе «морская фигура, замри». Тут я подумала, что нам необычайно повезло – не успели из машин выгрузиться и почесать языками, а лоси уже сами тут как тут – из-за соседних деревьев подглядывают. Вскоре Григорий - охотник, который прибыл на полноприводном автомобиле Suzuki и привёз в прицепе снегоход, не выдержал:


- Да воробей это!


- Не воробей, - обиделся Николай. – Треск сука меня ещё никогда не подводил.


Не успели мы посмеяться над воробьём, как вернулся егерь и сказал, что в осиннике через поле - тёлка с двумя сеголетками. Главный охотовед распределил стрелковые секторы и закрепил за ними охотников под номерами. Я была приставлена парой к шестому номеру – Николаю. Он в своей охотничьей жизни ходил пока только на зайцев и дичь. Сегодня впервые пошёл на копытного. Из патронажа он достал гильзу и гордо показал мне - на ней было выгравировано изображение лося.


Мы располагаемся на берегу реки у чахлого деревца. В радиусе 50 метров видна шапка соседнего охотника – примерно такое расстояние «берёт» двуствольное вертикальное ружье. Прицелившись, Николай тщетно ждёт кого-то около четверти часа. Раздаётся глухой выстрел.


- Это загонщик спугнул зверя, теперь он мчится прямо на охотников, - объясняет мой напарник.


Он продолжает целиться в кого-то призрачного ещё добрую половину часа, а на все мои расспросы отвечает одинаковыми киваниями головы. Наконец Николай решается покинуть своё место и перебраться на противоположный берег, наказав мне стоять там, где стою. Ещё с час я неприкаянно простояла под чахлым деревом в полном одиночестве и наслаждалась прелестями зимней охоты. Встретила рассвет. Съела все бутерброды из рюкзака. Наконец на горизонте показались волокущиеся в сторону привала охотники. Я примкнула к ним.


К своему удивлению, от полубашкира-полугрузина Гарифьяна я узнала, что находилась на «стрелковой линии». По пути мы подобрали Николая. Товарищи крепким матом выругали его за то, что он покинул свою точку. На самом деле, я считаю, что они зря горячились. Лось всё равно ушёл в соседний лес через другую брешь - охотника номер два. Это выяснилось за обедом. Ошибся егерь - самый «нестомчивый», как его окрестили в охотничьих кругах. Он преждевременно спугнул и погнал лосиху, в то время как стрелки ещё не успели занять предписанных позиций. Обычно в таких случаях помогает рация, но батарейки оказались севшими, а сотовая связь подвела извечным «темпорари блокд». В итоге лось сбежал почти на старте.


Оставшиеся три загона я честно проспала в салоне УАЗика, внезапно обнаружив своим соседом запихнутого в багажник посапывающего Чингая. В случае удачи охотники обещали вернуться за мной на снегоходе и доставить к туше, чтобы я смогла спокойно сфотографироваться на фоне трофея.


Окончательно я проснулась от того, что Иван, в начале охоты хвалившийся бутылкой «настоящего коньяка» и обещавший поделиться им при «благоприятном исходе», чистосердечно признавался жене по телефону:

- Сегодня лоси нас погоняли.


На обратном пути егерь успел нам рассказать, что по численности лосей Удмуртия занимает второе место в России после Костромской области. Это подтвердило в уходящем 2011 году и Министерство природных ресурсов РФ. По официальным данным, всего на территории республики живут 14 800 лосей. Лицензий на отстрел выдано в этом году 1000 штук.


- И не жалко вам убивать зверя? - поинтересовалась я у опытного охотника.


- Жалко не жалко - это неправильный подход, - поясняет Александр Аркадьевич. - При всём своём трепетном отношении к животным я говорю, что лосей надо отстреливать, тем более при такой густой плотности в Удмуртии. У нас в республике за последние годы появилось множество вырубок, покинутых деревень, на пастбищах при селениях перестали пасти скот. И это значит, что количество делянок-кормушек сильно возросло. Лоси стали жить сытнее и привольнее. Они безудержно размножаются. И это ненормально. Перепроизводство дикого зверя приводит к измельчанию породы, наносит ущерб лесному хозяйству. То, что, к примеру, случилось у нас с бобрами – эти расплодившиеся звери понастроили столько плотин, что в итоге заболотились немалые площади.


Ближе к деревне мы обнаружили свежий лосиный след, которого ещё утром не было. Ещё один пожаловал.