ГРУППА КРОВИ НА РУКАВЕ

Дмитрия обвиняли в причинении телесных повреждений, повлекших по неосторожности смерть (ст. 111, ч. 4 УК РФ). Тело жертвы в луже крови было обнаружено 13 февраля 2008 года неподалеку от 300-го производства в Ижевске. Главным доводом обвинения было наличие крови подозреваемого, а затем обвиняемого (вернее, крови той же группы, что у Мингазова) на одежде жертвы. При этом у самого Мингазова никаких телесных повреждений эксперт не нашел. Откуда кровь? В материалах дела появление крови описывается вполне внятно. Через неделю после происшествия в помещении Индустриального райотдела милиции двое милиционеров – оперуполномоченный Крестьянинов и дежурный по смене Кондрахин - собственными силами по поручению следователя набрали из вены Дмитрия Мингазова, задержанного по подозрению, полный шприц крови.

По словам подсудимого, взяли кубиков десять. Сами «милицейские медики» говорят, не меньше пяти. Как решились на эту операцию? Оказалось, что у сотрудника райотдела Кондрахина были специальные навыки – когда-то учился в медицинском колледже. Куда милиционеры дели потом набранную кровь? Кондрахин говорит, что передал всё Крестьянинову. Тот – что отдал следователю. Всё это – со слов сотрудников правоохранительных органов.

Далее собранная столь странным образом кровь «просачивается» только неделю спустя уже в виде ничтожного сухого остатка на ватном тампоне – это всё, что получил судмедэксперт для производства идентификации. А где остальные девять кубиков? Не правда ли, очень похоже на фальсификацию? Это главное, но не единственное обстоятельство, которое убедило судью Константинова в мае 2009 года, что к смерти К. Мингазов причастен быть не может. Есть и другие сомнительные факты. По версии следствия, мотивом преступления Мингазова послужил телефонный звонок, в ходе которого К. якобы оскорбил достоинство сожительницы Дмитрия. И тот, мол, пошел мстить за честь своей подруги. Однако в имеющейся в деле распечатке телефонных разговоров этот звонок не отражен, его просто не было. Стало быть, и «договоренности» о встрече быть не могло. Факт встречи не подтверждается еще и потому, что в деле имеются документы, что оба – Мингазов и его подруга – в тот вечер находились на работе. И вообще «преступник» и жертва знали друг друга очень «шапочно», будучи неблизкими соседями по Восточному поселку, где, вообще-то говоря, все более или менее друг друга знают.

Единственными «очевидцами» преступления выступили… мать и подруга Мингазова, которые уже на другой день от своих «показаний» единодушно отказались, сообщив, что подвергались угрозам со стороны сотрудников милиции. Их реально продержали целую ночь в камере. И на суде женщины утверждали, что «свидетельства» их заставили написать. Дмитрий тоже подвергался давлению. В ходе следствия он побывал в следственном изоляторе Ягульской колонии. Но жалоб не писал. Своему адвокату просто сказал: «Я выдержал».

Почему же выбор следователей пал на Мингазова? Его адвокат Люция Шайхутдинова считает, что подходящую «кандидатуру» сотрудники милиции ищут и находят в своей базе данных. Дмитрий Мингазов 10 лет назад был осужден точно по той же статье, но вышел по условно-досрочному и вел себя примерно. Возраст с жертвой примерно один. Район проживания – совпадает. Как говорится, «всё сошлось».

Комментируя это дело, руководитель регионального отделения Всероссийского движения «За права человека» Лариса Фефилова говорит, что подобные вопиющие нарушения процессуальных норм, остающиеся безнаказанными, приводят к тому, что практически никто из нас не застрахован от чего-то подобного. Если забор крови могут осуществить обычный опер с дежурным, без медиков, без объяснения, кому и для чего она в таких количествах нужна, то и спрашивать не с кого, если кровь «той же группы» появится на «рукаве жертвы» в каком-то еще не закрытом деле. Сейчас Дмитрий Мингазов повторно на скамье подсудимых – оправдательный приговор (май 2009 г.) обжаловала прокуратура. Верховный суд УР приговор отменил, отправил на новое рассмотрение в ином составе суда. Новый судья в минувшую пятницу не удовлетворил ходатайство защиты о признании доказательства по крови недопустимым. То есть счёл его логичным и законным. А вы?