КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ

Индивидуальный предприниматель Константин Золотарев с 18 октября 2007-го по 10 марта 2010 года, то есть без малого два с половиной года, провёл в следственных изоляторах Глазова, Ижевска и Ягула. Вменяемое 33-летнему глазовчанину преступление - нанесение тяжких телесных повреждений, повлекшее смерть по неосторожности. В ночь на 19 октября 2007 года Костантина доставили в отдел уголовного розыска в нормальном состоянии, а наутро он выглядел искалеченным. Вспоминая эту жуткую для него ночь, Константин Золотарев рассказывает о том, как из него буквально выколачивали показания. В течение 15 минут в кабинете следователя от него требовали подписать явку с повинной. Получив отказ, отводили в соседнюю комнату, где избивали около получаса. И так в течение пяти часов подряд. Как утверждает Золотарев, следователь Русских (Прим. - уже не работает в органах) только один раз находился в том помещении, где его избивали. Предприниматель, по его словам, стоял в тот момент на «растяжке» и не ожидал удара, который кто-то из «правоохранителей» нанес ему ногой в пах. Из тех пяти-шести человек, участвовавших в истязаниях, Константину Золотареву удалось узнать фамилию только одного – заместителя начальника уголовного розыска Владимира Исупова.

Под утро в полуобморочном состоянии Золотарев подписал выбитую у него «явку с повинной». Вызванный «правоохранителями» адвокат Бронников посоветовал ему это сделать якобы для того, чтобы прекратить расправу, пообещав при этом опротестовать «явку» позже. Однако на сегодняшний день по жалобам Золотарёва на выбитую у него «явку с повинной» есть два отказа в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников правоохранительных органов. По мнению следователя, «состава преступления» в действиях сотрудников нет. «Телесные повреждения у Золотарева, - пишет следователь Петрашов, - могли образоваться во время конфликта с пострадавшим». Может быть, следователь Петрашов не знал, что сотрудники ГНР (группа немедленного реагирования) задержали Константина Золотарева сразу «после конфликта» и никаких телесных повреждений на нём тогда не было. Выбитая «явка» признана судом «допустимым доказательством». Правда, само решение этого первого суда было отменено летом 2009 года.

В чем же должен был сознаться Константин Золотарев? Вечером накануне инцидента на одном из садовых массивов в окрестностях Глазова в ходе пьяной драки погиб 50-летний мужчина, получивший удар в живот «розочкой» (отбитое горлышко водочной бутылки). По заключению судмедэксперта смерть наступила от кровопотери через час-полтора после ранения. Водку с погибшим пили двое – будущий обвиняемый Константин Золотарев и некий Алексей Чупин, проходящий по делу как «свидетель-очевидец». Именно этот «очевидец» сначала сторожам массива, затем сотрудникам правоохранительных органов и судьям представил версию о том, что роковой удар погибшему нанес именно Золотарев. Крепко спавшего в это время после выпитого Константина Золотарева приехавшие на место преступления милиционеры долго не могли разбудить. Его компаньона Алексея Чупина за полчаса до вызова милиции остановили сторожа – руки в крови, сильно возбужден, заметно растерян и стремится покинуть это место. В уголовный розыск их привезли вместе. Кроме утверждений Чупина, у оперативных работников на тот момент ничего не было. Казалось бы, под подозрение должны были попасть оба. Тем более что противоречия в показаниях Чупина начались с самого начала – одним он говорил, что всё видел и даже пытался разнимать, другим – что испугался и убежал.

Но следствие уцепилось лишь за одну версию. В декабре 2007 года были получены заключения экспертиз, которые показали, что крови Золотарева в домике погибшего нет, отпечатков его пальцев тоже не найдено, одежда чистая – в отличие от одежды «очевидца» Чупина. Как утверждает Константин Золотарев, ему предлагали в течение двух дней добиться от Чупина согласия на «явку», но он отказался, сказал, что есть следователи, пусть они разбираются. Они и «разобрались».

По мнению Константина Золотарева, всё, что происходило дальше, – это прямое следствие некачественного расследования преступления и стремление органов, причастных к этому, «замазать» факт служебной ошибки. Прокуратура дважды утверждала обвинение, а суды продлевали сроки содержания под стражей. Даже тогда, когда это противоречило УПК. Первый процесс длился 10 месяцев, во время его почти все жалобы и ходатайства Золотарева, за редким исключением, отклонялись. Просьба назначить генетическую экспертизу, которая одна могла бы стопроцентно расставить все точки над «i», не была удовлетворена. Зато «доказательства» типа «подсудимый мне сам рассказал», наоборот, приобщили к делу. Не вызывавшийся в суд участковый дал ужасающую характеристику – спросить его, откуда тот взял эти сведения, нельзя, судья Иванова вызвать милиционера не посчитала нужным. При этом проигнорировали важный факт – «очевидец» Алексей Чупин имел непогашенную судимость по статье «угроза убийством» (пьяным бегал с ножом за женой и сыном). И это, как выясняется, не первая судимость «очевидца». Зато в уголовном деле «подшит» эпизод о якобы имевшем место за полгода до происшествия факте доставки Константина Золотарева в вытрезвитель. Подсудимый требовал провести расследование. По его утверждению, материалы о вытрезвителе сфальсифицированы. Но суд это всё проигнорировал. «Почему? - задаёт риторический вопрос Константин Золотарев. - На мне нет ни порезов, ни царапин, хотя пол в домике, где найден труп, усыпан осколками стекла».

Вот у Чупина официально зафиксированы порезы на правой руке, в области шеи, живота, на стопах ног. Эксперт делает вывод об «индивидуальных особенностях организма».

В итоге приговор – шесть лет строгого режима. По кассационной жалобе Золотарева Верховный суд УР летом 2009 года отменил приговор Глазовского суда и вернул уголовное дело на дополнительное расследование. Всё это время до конца сентября Золотарев провел в Ягульской колонии. По его словам, туда попадают те, кто жалуется на приговоры. Всё, чем «славится» это учреждение, Константин Золотарёв испытал: били, когда прибыл с этапом, посидел в карцере, уничтожена часть бумаг - копии документов по его делу.

Уже после Ягула трижды продлевали срок содержания под стражей, хотя он и так превысил все предусмотренные УПК сроки. Золотарев говорит, что за эти два с половиной года побывал буквально у всех судей Глазовского городского суда – кто продлевал срок, кто рассматривал его жалобы. Второго января 2010 года исполнился ровно год, отпущенный следствию на добывание доказательств вины. Но вместо выхода на свободу ему еще дважды продлевали срок – в Глазовском городском суде, затем в Верховном суде Удмуртии.

Создаётся впечатление, что прокуроры и судьи теперь просто не знают, что с этим делом делать. Совокупности объективных доказательств нет, кроме слов «свидетеля-очевидца», который сам был замешан на этой крови, а выпускать боязно - у отсидевшего два с половиной года человека вполне обоснованно могут возникнуть претензии по поводу того, кто должен нести ответственность за эти вычеркнутые из нормальной жизни годы. Как рассказывает Константин, там за решёткой ему не раз приходилось видеть людей, оказавшихся в сходной с ним ситуации – «явку» выбили, «доказательства» сфальсифицировали. По мнению Золотарёва, одним из объяснений того, почему эти методы стали системой, является то, что следователи сегодня в значительной части совсем «зеленая» молодежь. Старое поколение «важняков» (следователи по «особо важным» статьям) уходит, а новые приходят без знаний, навыков и, к сожалению, уже и без принципов. Зато с большими амбициями и ощущением полной безнаказанности.

По этой в том числе причине в ходе следствия становятся возможны такие, к примеру, ситуации, рассказанные Константином Золотарёвым: в ходе очной ставки его в наручниках оставляют в служебном кабинете один на один с тем самым Чупиным. И этот «очевидец», на всякий случай отсев подальше, начинает со смаком сообщать гадости про жену Константина. Или к вызванной в органы следствия сожительнице погибшего в коридоре подходит совершенно незнакомый ей человек (потом оказалось, что тот же Чупин) и начинает прямо тут же, в коридоре, настойчиво рассказывать, «как было дело». В своей, разумеется, версии. «Очевидец» Чупин никогда прежде эту женщину не видел, и как он узнал, что это именно она, что она будет здесь именно в это время? Надо полагать, только от сотрудников правоохранительных органов.

В марте началось новое рассмотрение дела Константина Золотарева всё в том же Глазовском городском суде. Новому судье Алексею Булдакову тоже уже приходилось принимать решение в отношении Константина Золотарёва - весной 2008 года он установил, что в ходе расследования имелись «признаки волокиты». А как им не быть при такой системе сбора и формирования доказательств. Чем завершится дело Золотарева на этот раз? Хотелось бы, чтобы по справедливости…