Кафе «Наша Хата» появилось в подземном переходе у инженерного корпуса Ижевского механического завода незадолго до новогодних праздников, но уже успело приобрести некоторую известность среди ижевчан – может быть, из-за удачного соседства между заводом и Школой искусств, где ежедневно через переход проходит масса народу, а может быть, благодаря особенностям интерьера.


Главный зал заведения стилизован под изолятор временного содержания. Здесь есть все, что должно быть в каждой уважающей себя тюрьме: железные двери с частой решеткой, два «карцера», один из которых – «для VIP-персон», колючая проволока и даже арестанты. Правда, при внимательном рассмотрении «колючка» оказалась выключенной гирляндой, а «узники» – нарисованными на стенах. Но это в конечном счете для кафе не так уж и важно. На фоне тюремной бутафории неожиданно серьезно выглядит лозунг, выведенный на видном месте крупными, рублеными буквами: «В пивбаре генералов нет».


В «VIP-карцере», помимо действительно повышенного комфорта, мне пришлось испытать на себе еще один неожиданный эффект. Строго напротив его дверей на стене расположено зарешеченное «окошко», из которого на меня смотрел один из «арестантов» в полосатой тюремной шапке.


Угрюмое выражение его лица, подкрашенного нездоровым румянцем, недвусмысленно намекало на то, что его-то «карцер», в отличие от моего, – совсем никакой не «VIP». Это, признаться, навело на мысль, что в моей жизни есть еще немало поводов для оптимизма. Кроме того, все время, пока я разглядывал «заключенного», меня не покидало ощущение, что я его уже где-то видел. Через некоторое время я понял: видел похожего человека на фотографии в одном из номеров «Дня». Вроде бы гендиректор расположенного рядом завода Андрей Наточев, а вроде бы и не он. За разъяснениями я позвонил владельцу заведения Ильшату Хайруллину. Выяснилось, что он же является и автором идеи с оформлением кафе.


«В России есть такая пословица: от сумы и от тюрьмы не зарекайся, – объясняет Ильшат Адгамович. – В Удмуртии это относится ко всем без исключения: я, к примеру, с 1992 года честно вел в республике успешный бизнес, отчислял большие налоги в казну, получал благодарности от городских и республиканских властей. Все делал по закону, и у правоохранительных органов тоже никогда не возникало ко мне претензий. И тогда я даже предположить не мог, что всё может разом измениться».


По мнению Ильшата Хайруллина, в 2006 году новое руководство Ижевского механического завода, только появившись на горизонте, начало практически в открытую разорять предприятие. Ильшат Адгамович, в то время – один из дилеров ФГУП «ИМЗ», пытался этому противостоять, обращался в прокуратуру, Министерство внутренних дел и даже к Владимиру Путину, занимавшему тогда пост главы государства. Единственным результатом этих усилий стало то, что, по словам Хайруллина, началось преследование его самого. По его мнению, попытки сфабриковать в отношении его уголовные дела делались с подачи тех, кому он перешел дорогу своими обращениями. Правда, фальсификация была настолько очевидной, что все эти обвинения к настоящему времени рассыпались. «У нас в республике по-прежнему каждый, кто перейдет дорогу «генералам», может оказаться за решеткой безо всяких законных оснований, – считает Ильшат Адгамович. – Вот вам и идея оформления кафе: даже честный человек от этого не застрахован».


В то же время, по словам Ильшата Хайруллина, персоны вроде бывшего гендиректора ИМЗ Валерия Захваткина по-прежнему остаются «неприкасаемыми». Более того, избираются в органы власти республики, тратят на предвыборные кампании огромные деньги. «Захваткин рассылает избирателям коробки конфет, открытки, подписывает на газету, в которой его же и расхваливают, – говорит Ильшат Адгамович. – Практически все участники разорения мехзавода так же вольготно себя чувствуют».


Когда я спросил о нынешнем гендиректоре ИМЗ Андрее Наточеве, в отношении которого сейчас тоже ведется следствие, Ильшат Хайруллин повторил, что в наше время от превратностей судьбы никто не застрахован. Дескать, всякое может быть. Приедешь в Ижевск крутым топ-менеджером, а сядешь за подделку документов. Или за мошенничество. «Хата» – слово многозначное, – объяснил г-н Хайруллин название своего кафе. – Оно означает и квартиру, и тюремную камеру, и крестьянскую избу».


«А один из арестантов, мне кажется, на вас похож», – пошутил я в конце нашей беседы. «Да, вы не первый мне об этом говорите, – легко соглашается Ильшат Адгамович. – Но специально свою фотографию я художнику не давал. Это, скажем так, собирательный образ, я же уже сказал, что пострадать в России может и виновный и невиновный, а оказавшись там, кто угодно будет смотреть на мир одинаково грустными глазами».