«Слышал, Чапай сейчас на продуктовой базе пашет грузчиком, неплохо зарабатывает»,- поведал мне как-то, сидя на скамейке, мой друг Андрей. Чапаем звали парня, который не был наделен особыми интеллектуальными способностями, весил очень-очень много и имел к тому же проблемы с сердцем. «Если уж такого взяли, то есть шанс, что и нас возьмут», - подумали мы и на следующее утро отправились на базу.


Фуры, запах гнилых овощей, обилие лиц кавказской национальности - так выглядело это место несколько лет назад. Туда-сюда шныряли с огромными ящиками подростки нашего возраста. Грузчиками были в основном несовершеннолетние, но верхнюю ступень в иерархии грузчиков занимали «бывалые» - это мужики неопределенного возраста, которые в свободное между отгрузкой и разгрузкой время постоянно «принимали на грудь». И если, не дай Бог, у этих «бывалых» удавалось перехватить неплохой калым, то можно было попрощаться с парой зубов, и никто не стал бы смотреть на твой возраст.


На приколе


Итак, первый день. Чапай разъяснил обстановку: «Тут все делятся на два типа: вольных и оседлых. Вольные зарабатывают больше за день, но заработок у них непостоянный плюс много проблем. Оседлые сидят на «чурковских» точках и делают все, что скажут хозяева. Вольные бродят по базе в поисках людей, которым нужно что-то разгрузить, ловят подъезжающие машины, но там конкуренция».


Решив, что конкуренции нам, новичкам, не выдержать, мы пошли по точкам в поисках «хозяина», который взял бы нас на работу. «Грузчики требуются?» - жалобно спрашивали мы у торговцев помидорами. «Нэт, есть уже, отвали…» - говорили нам. Но мне и моему другу все же удалось наткнуться на того, кто добродушно ответил: «Эсть мэсто, залезай в фуру». Мы были безумно рады. Залезли в фуру, он дал нам два пустых ящика и показал на кучу гнилых овощей со словами: «Надо перебрать все это: гнилые - отдельно, хорошие - отдельно и помогать покупателям доносить ящики». «Конечно-конечно», - обезумев от свалившегося на нас счастья, ответили мы и принялись за работу.


Через какое-то время навалилась жуткая усталость, хотелось пить, но не было денег на воду. Ближе к обеду появился первый покупатель. «Эй, помогите!» - крикнул «хозяин». Я вылез из домика, набитого гнилыми овощами, и посмотрел на работодателя. «Вот отнеси», - сказал он, указав на два ящика с помидорами. Ящики были большие, 30-35 кг каждый. Учитывая то, что сам я тогда весил немногим больше, два ящика сразу мне утащить было не под силу, поэтому я взял один. Покупатель, хорошо одетый холеный мужчина, пошел впереди, а я, подобно пажу, тащил за ним, стараясь из всех сил, этот проклятый ящик с помидорами. В глазах темнело от тяжести. Я пронес свой груз двести метров, обливаясь потом и думая о муравьях, которые умудряются поднимать вес, превышающий их собственный. Второй ящик я позвал помочь донести Андрейку, вместе мы дотащили его до машины покупателя. Мужчина не поскупился на благодарности… сервис все-таки: «Пи…ц, вы что, через Владивосток его тащили, мудаки? Я спешу!» - крикнул он нам, садясь в машину.


«Ну, ничего… Такой объем работы… Хорошо, наверное, заплатит», - успокаивали мы с Андрейкой друг друга, перебирая овощи и практически уже обессилев. Приближался обед. «Хозяин» залез к нам в фуру, достал колбасу, лаваш и стал есть. Нам тоже хотелось, но не было денег. Дожевывая очередной кусок колбасы, «хозяин» спросил, смеясь: «Ну что, устали?» «Есть немного», - гордо ответили мы.


«Держите», - сказал он, протягивая нам небольшой кусок лаваша. «А теперь работайте», - грозно добавил «хозяин», уходя торговать. В течение дня еще раз пять нам приходилось тащить на себе овощи до машин покупателей. С начала рабочего дня, то есть с восьми часов утра, прошло уже часов десять. Рабочий день заканчивался в семь. Гнилые овощи закончились. Мы радостно вздохнули и упали отдохнуть. «Хозяин», увидев, что мы лежим, отослал нас на склад, где было холодно и сыро. Гнилых овощей там было раз в двадцать больше, чем в фуре. Оставшийся час мы перебирали их, тихонько ненавидя всех и надеясь лишь на достойное вознаграждение. Пришел «хозяин» и, произнеся: «Молодцы, хорошо поработали», протянул 25 рублей… на двоих. Я плохо помню, что было потом, мы просто молчали, хотелось взять лежавший под ногами помидор и забить им до смерти «доброго и щедрого» «хозяина». Мы пошли домой. Пошли пешком, чтобы не тратить на проезд половину заработанных денег.


На вольных хлебах


Несколько дней мы с Андреем работали на «хозяина», получая по 12 руб. 50 коп. в день на человека. Ящики с помидорами казались уже не такими тяжелыми, и мы таскали их поодиночке. Мы привыкли к тому, что к нам относятся, как к людям «второго сорта», и не обращали внимания на то, что нас периодически покрывали матом все, кому не лень.


Освоившись на базе, мы решили стать вольными, ушли от «хозяина» и стали ловить подъезжающие к базе машины с вопросом: «Грузчики не нужны?» Мы брали огромную таксу - 2 руб. 50 коп. за ящик. Нам казалось, что это неплохо. В день мы стали зарабатывать под 50 рублей, хотя жизнь, конечно, усложнилась. «Ты что к моей машине подходишь, урод!?» - сказал мне как-то раз пацан на несколько лет постарше. «Где это написано, что она твоя?» - выдавил я из себя. Через несколько минут меня уже забивали ногами. Били во все места, по голове, куда угодно. Потом я долго лежал и харкал кровью, потом побрел домой. Деньги, заработанные за день, из кармана вынули. Несколько дней я отлеживался дома, страдая от такой несправедливости.


Когда через несколько дней я вернулся на работу, то уже четко осознавал свое место в этой иерархии грузчиков. Впредь, когда избивали моих знакомых, я молча смотрел на это, точно так же, как и они молча смотрели на то, как били меня. Андрея не было в тот роковой день, он как будто знал и не вышел на работу. Он бы, наверное, пошел вместе со мной «превращаться в котлету», и потому, когда «наезжали» на него, я всегда вступался. Было тяжело, но деньги были нужнее. Чем больше мы работали, тем больше становилось сил, мы крепли. Я уже умудрялся таскать по два ящика сразу, по 35 килограммов каждый. Заработки росли. Иногда мы зарабатывали по 100 рублей в день. Приезжали домой ближе к десяти, падали спать без задних ног, а к восьми утра снова ехали на Пойму.


«Хлебное место»


Прошел месяц. Появлялось все больше и больше знакомых среди работодателей. И как-то раз нам с Андрейкой предложили замечательное место в павильоне. Точка торговала бананами и ничем больше. Коробки с бананами весят всего ничего по сравнению с овощами. Нам платили по 50 рублей в день только за то, что мы изредка разгружали машины, привозящие бананы, и раскладывали коробки в шахматном порядке на торговой точке. Ко всему прочему, нас еще и неплохо кормили. И самое главное - мы так же помогали доносить эти коробки с бананами, но у нас было право получать за это деньги с покупателей. И мы их требовали… 5 рублей за коробку. Жизнь налаживалась. Порой доходило до 150 рублей в день. Это было для нас очень много. Но нас не переставали бить, когда мы что-то не туда относили или относили кому-то не тому. Ближе к августу у меня уже не разгибались спина и пальцы на руках. В итоге было принято решение больше на базе не появляться. К тому времени я уже накопил денег на ту вещь, которую хотел купить. Андрей принял такое же решение, иначе здоровье было бы уже не вернуть. Все-таки нам было только по тринадцать лет.


День защиты детей


Почему я вспомнил эту историю? Мне кажется, что она очень показательна. Людям, как правило, наплевать на детей, которые рядом и которые нуждаются хотя бы в простом человеческом сочувствии. Ни один покупатель или торговец не посочувствовал нам тогда, что такие салаги таскают на себе огромные ящики. По сути, они спокойно пользовались рабским детским трудом. Когда по улицам наших городов шныряют малолетние банды, никто не обращает на них внимания. А ведь из этих детей наверняка вырастут уголовники просто потому, что когда-то им не хватило тепла и внимания взрослых.


Ребенок в России не защищен государством, он никому не нужен, кроме родителей, а если у ребенка нет родителей, то он пропал. Так что День защиты детей - это замечательный повод стать немножко добрее, оглянуться вокруг себя и помочь хотя бы одному ребенку, попавшему в трудную жизненную ситуацию.