фото Коммунальный террор
К моменту Октябрьского переворота поселок Ижевский Завод представлял собой крупный населенный пункт с достаточно замкнутым и привилегированным образом жизни, которая «крутилась» преимущественно вокруг казенных заводов. Мастеровые-оружейники жили вполне вольготно, их дома и земельные наделы не облагались налогами, они имели дачи и покосы, огородничали, обзаводились скотиной. Кроме того, принадлежность заводов казне и характер производства с самого начала определили почти военную дисциплину и организацию предприятия. В Ижевске не было Дворянского собрания, но было – Офицерское! То есть весь «менеджмент» был составлен людьми с «военной косточкой». Наконец, «меры морального поощрения» - «кафтанщики» и трудовые династии - сплачивали рабочих не нищетой и униженностью, а, напротив, чувством собственного достоинства. Чем было вызвано недовольство жителей Ижевского Завода в период между приходом большевиков к власти и началом организованного сопротивления? В первую очередь, резким падением уровня жизни. Частные оружейные фабрики были национализированы, из-за ухода с них хозяев и специалистов производство остановилось. Из 70 тысяч населения 7 тысяч в мае 1918 года стояли на бирже – были без работы. Нет работы – нет заработка. Из-за бесчинств продотрядов нарушились рыночные связи с удмуртской деревней, снабжавшей Ижевск продовольствием. Городу грозил реальный голод. И обложение налогами, которых здесь раньше не платили. В газетах того времени велась ожесточенная полемика по поводу «коммунального террора», этим термином сами большевики назвали политику обложения ижевцев новыми поборами. Плюс ко всему на фоне все ухудшавшегося экономического положения начинается и террор физический, где по политическим мотивам, где просто в порядке грабежа. Причем нередко ижевцы знали в лицо тех, кто устанавливал новую власть, именно как людей с криминальным прошлым. Пришел в упадок весь уклад жизни, который был людям дорог и понятен. Им было что терять.
Просто разогнали
 Начало восстания связывают с мобилизационным оттоком из Ижевска «верховодов» из числа коммунистов и отсутствием у большевиков серьезного влияния в рабочей среде. Большевизацию Совета пытались насильственно произвести несколько раз. Неоднократно Ижевский Совет разгонялся, производились новые выборы, но раз за разом большевики не получали большинства. В конце концов, Совет незадолго до восстания был разогнан, и всю полноту власти взял в свои руки большевистский Исполком. То есть и тут жителям не дали сделать по-своему, а навязали волю «центра». Как отмечают исследователи, Ижевская коммуна, способ управления поселком с августа по октябрь, в период прихода к власти Прикомуча (Прикамского комитета членов Учредительного Собрания) был, во-первых, строго юридически легитимен, так как этих людей население выбрало представлять свои интересы во Всероссийском Учредительном Собрании (разогнанном в январе 1918 года). А, во-вторых, это было именно самоуправление в чистом виде, когда функции городской управы осуществляли люди действительно избранные. Противостояние двух сил – большевиков и ижевцев-горожан – к августу уже вполне ясно сложилось. Нужен был только повод для открытого выступления. Этим поводом стало падение Казани, то есть захват её добровольческими частями Колчака. В ночь с 7 на 8 августа при свете факелов на площади перед Михайловским собором был собран общегородской митинг, где была объявлена мобилизация двадцати призывных возрастов. Члены Союза фронтовиков (боевые офицеры-ижевцы, вернувшиеся с фронтов Первой Мировой войны) не без основания полагали, что эта мобилизация обернется для них массовой репрессией, так как сказано было, что мобилизованных повезут под Казань без оружия. Поэтому наутро вместо явки на мобилизационный пункт они провели митинги в мастерских и захватили поверочную мастерскую, где в тот момент находилось 7 тысяч готовых винтовок. Ижевский (большевистский) Исполком, располагавшийся в здании Офицерского собрания (ныне ул. Советская, 1), был разогнан. Утром 8 августа в окне западного фасада здания был выставлен пулемет, державший «на мушке» заводскую территорию и набережную. Но повстанцы вышли через Долгий мост. Рассеявшиеся большевики отходили частью к Арсеналу, другая часть ушла в сторону Бодьи. В этот же день по распоряжению Ивана Пастухова, председателя Ижевского Совета, его брат вывез на двух подводах из города всю заводскую казну - 13 млн рублей золотом. Этот приказ стоил самому Пастухову жизни.
Ижевская коммуна
 История Ижевской коммуны – это сплошная титаническая борьба. Попытки красных вернуть Ижевск начались уже на третьи сутки после изгнания большевиков. И затем не прекращались на протяжении всех трех месяцев свободы. Но вели её ижевцы правильно, используя весь свой громадный опыт военного времени и силу духа людей, защищающих Родину. Силами небольших по численности отрядов, находящихся под командованием офицеров и расположенных в отрытых по всем правилам военной науки окопах, ижевцы с успехом отражали атаки сил противника, намного превосходящего их числом. Как описано в литературе, шесть полков 3-й Красной Армии, наспех сколоченных комиссарами из удмуртских крестьян, без особого успеха осаждали восставших, поскольку воевать удмуртским крестьянам против повстанцев вовсе не хотелось – деревня была измучена продотрядами. Напротив, удмурты обращались к Прикомучу с просьбой вооружить их для защиты себя и своих семей, предлагали помощь и продовольствие. (В скобках замечу, что Александр Солженицын в одной из своих исследовательских работ оценивал потери удмуртского народа в гражданской войне в 100 тыс. чел.). Отсюда ведет свою историю Алнашская дружина под командованием полковника Молчанова (будущего генерала, командира Ижевской дивизии), формирование, прославившееся особой храбростью. Судьба Ижевска зависела от успеха Белого движения в целом. Летом 1918 г. на территории Прикамья Белое движение ещё не сформировалось, и никаких значительных боевых частей Белых армий здесь не было. Нахождение Ижевска, Воткинска, Сарапула в глубоком тылу красных предрешило гибель Ижевской Республики. Этот момент высокого трагизма хорошо отражен в диораме, расположенной в специальном зале Национального музея УР. Бой на Пироговских высотах 7 ноября происходил по «сценарию» знаменитой «психической атаки», экранизированной братьями Васильевыми в фильме «Чапаев». Так же с музыкой и развевающимися хоругвями шли ижевцы на позиции красных. Тактический военный смысл «психической атаки» состоит в том, чтобы ценой «живого щита» - первых рядов наступающих – следующие шеренги могли единым броском достичь вражеских окопов. И тогда исход боя решала рукопашная и знаменитый ижевский трехгранный штык. 7 ноября военная удача была не на стороне ижевцев, хотя бой длился весь день и успех был переменным. По улице (тогда) Казанской в город ворвался молодой комдив Владимир Азин с развевающимся красным шарфом на шее. Ныне эта улица так и носит его имя.
Расправа
 35-40 тысяч ижевцев (из 70 тыс. тогдашнего населения) ушли от красных с Колчаком на Восток. Оставшиеся попали под такой «каток» террора, что на весь период советской истории сама память о восстании была под запретом. Я сознательно хочу обойти вопрос о численности жертв красного террора, потому что эта тема до сих пор открыта. Но цифра колеблется в пределах от нескольких сотен до нескольких тысяч человек. И то, что трупы отвозили от здания ЧК, расположенной в Генеральском доме по Береговой, переименованной в улицу Красного террора, подводами – это бесспорный факт. Расстрельные списки публиковались в газетах. Тела казненных выдавали родственникам для погребения, если те просили об этом. Репрессии шли волнами. Кто-то из ижевцев возвращался на родину из Сибири еще в период гражданской войны. Были возвращенцы в 1922 году из Харбина. И снова и снова людей арестовывали, давали сроки, отправляли в лагеря, расстреливали. Рассеивание бойцов Ижевско-Воткинской дивизии, прошедшей с колчаковской армией весь путь через Сибирь до Тихого океана, произошло по всему миру. Мы сейчас знаем о потомках только тех, кто осел в Сан-Франциско (США). О том, что новая власть преуспела в деле затмения народной памяти, говорит мой собственный пример. Я уроженка Ижевска середины прошлого века, то есть прошло всего 30 лет после восстания. Но я уже ничего не знала о нем до начала 90-х годов. В моей детской памяти были два сюжета о том периоде – герой Иван Пастухов, заживо зарытый в землю врагами, и какой-то смутный слух, намёк, что ключ на Кирова бежит почему-то «из-под человеческих костей». Но оба эти сюжета не обрастали никакими подробностями и между собой не были связаны. Обнаруженное место предполагаемого массового захоронения жертв красного террора на левом крутом склоне речки Подборенки в районе улицы Родниковой (см. «Д» № 29 от 24 июля с.г.) активисты общественного движения за увековечение памяти участников Ижевского восстания намерены закрепить постройкой здесь часовни.
Ижевцы и ижевчане
 Следует признать, что Ижевское восстание было историческим «водоразделом» между двумя мирами, может быть, даже цивилизациями. И «тот» Ижевск практически весь, целиком «ушел» не только с Народной армией в составе колчаковских войск, но канул в Лету в эпоху, когда даже память о нем каралась. Почему? Мне кажется, что ключевое слово здесь – страх. Под страхом смерти, наказания жили те, кто остался. И страх вошел в генную память. Потому и самоназвание горожан сменилось с гордого «ижевцы» на игривое «ижевчане». Преемственность нарушилась.