фото «До Дома Советов доехали нормально. Остановились у метро «Баррикадная», где я попрощался с попутчиками и направился к Дому Советов. Время подходило к 23 часам. Нашел палатку «Трудовой России», где меня накормили хлебом, картошкой, напоили горячим чаем. Расспрашивал, не видел ли кто моих земляков. Следы их затерялись. Около часу бродил вокруг здания, повсюду стояли палатки, группировались люди, но в темноте было трудно разыскать своих. «До Дома Советов доехали нормально. Остановились у метро «Баррикадная», где я попрощался с попутчиками и направился к Дому Советов. Время подходило к 23 часам. Нашел палатку «Трудовой России», где меня накормили хлебом, картошкой, напоили горячим чаем. Расспрашивал, не видел ли кто моих земляков. Следы их затерялись. Около часу бродил вокруг здания, повсюду стояли палатки, группировались люди, но в темноте было трудно разыскать своих. Решил позвонить с расположенного неподалеку Центрального телеграфа домой к знакомой Шевниной, телефон которой мне дала сама Маргарита Александровна на всякий случай. Но, дойдя до телеграфа, узнал, что межгород и местные телефоны уже сутки как отключены. Прошел мимо Моссовета, где с балкона выступали «демократы». У памятника князю Долгорукому бродил Егор Гайдар в окружении охраны. На постаменте разложены закуски, выставлено спиртное в яркой упаковке. Всё это – правда! По пути к музею Ленина наблюдал, как «господа» сооружали жиденькую баррикаду. Время подходило к двум часам ночи. Через Манежную я вышел на Красную площадь. Шел на «ватных» ногах – сказывались последствия двух контузий. У кремлевской стены была еще одна «демократическая» баррикада. Возле собора Василия Блаженного проходил их же митинг. Из выступлений ораторов я узнал, что армия поддержала Ельцина, что в Москву уже вступили танки. Это известие тут же нашло своё подтверждение – мы услышали грохот колонны гусеничных танков, двигавшихся вдоль Москвы-реки. Я тут же поспешил к Дому Советов. А по пути заметил еще одну танковую колонну, спрятанную в переулок Семашко. Между тремя и четырьмя часами ночи я по собственной инициативе обходил пункты обороны Дома Советов, сообщая защитникам, что видел танковые колонны на подступах к Дому Советов. Мне в ответ говорили, что они знают об этом. Ребята были так спокойны, словно им было известно, что это – наши танки вошли в город. Я двинулся к своей баррикаде на ул. Конюшковской. Находилась она у стен американского посольства. Там царило оживление, шли дискуссии о сталинском времени. Кто-то одобрял Сталина, кто-то называл его тираном. Среди 25-30 защитников на нашей баррикаде были 2-3 девушки и мальчик по имени Костя, лет 13-ти на вид. Из уст побывавших у нас депутатов ВС мы знали, что к нам на помощь ожидается прибытие войск из Тулы, что Руцкой вызвал авиацию. Из каких-то ящиков, будто бы принесенных из мэрии, почему-то раздавали носки и сигареты «Пегас». Чтобы унять усилившуюся головную боль, я пошел на поиски медпункта. У 20-го подъезда нас в здание не пустили, послали к 8-му. Там мы с моим провожатым вошли внутрь Дома Советов. Я увидел, как на полу в вестибюле сплошь лежали защитники «Белого дома». Тихо переговаривались дежурные в плащах цвета хаки. Время приближалось к пяти часам утра. В небольшом помещении медицинскую помощь мне оказали две женщины – перевязка, обезболивающая таблетка, запись в журнал. Вернулись на свою баррикаду. Тут принесли ящик печенья. Со смехом (печенье было израильского производства) начали его есть. За разговорами пролетел еще час. Начало светать. От нас мы могли видеть другие баррикады. Все замерло в тревожном ожидании штурма. На часах было 6.00. В 6.45 из-за Краснопресненской набережной вверх взлетели три зеленые ракеты. И тотчас раздались автоматные очереди. Со стороны Нового Арбата пошли БТРы, которые на большой скорости проскочили первую баррикаду, разметав её. С Горбатого моста другой БТР яростно поливал свинцом безоружных защитников «Белого дома». Бутылки с зажигательной смесью не причинили ему ни малейшего вреда. От мэрии, пригибаясь, шли цепи военных, стреляя в сторону Дома Советов. Штурм начался. Автоматная стрельба была такой силы, что казалось, палят из тысячи стволов. С баррикад неслись стоны и крики раненых. Происходящее казалось ирреальным. Я стоял как завороженный и не мог шевельнуться, но не от страха (страха уже не было), а из-за того, что чувствовал, будто я нахожусь в другом мире. Впервые в жизни я видел, как у меня на глазах гибли сразу множество людей, беспомощных и невинных. Еще живые бежали в сторону Дома Советов и, не добежав, падали, сраженные пулями автоматчиков и БТРов. Я молил Бога о подходе помощи из Тулы. Она не пришла… Вспомнил инструкцию кого-то из депутатов – пропускать танки и вслед им кидать бутылки с зажигательной смесью. Но через наш пост танки не прошли, «коктейлем» мы не воспользовались. С нашей баррикады повстанцы отходили к стене американского посольства. Вижу, как с баррикады по Девятинскому переулку бегут вдоль торцовой стены посольства остатки защитников, сворачивают в нашу сторону. Соединившись, они вместе бегут в сторону станций метро «Краснопресненская» и «Баррикадная». И тут от «Баррикадной» навстречу им помчались два БТРа. В тот момент на нашей баррикаде еще оставалось человек 6-7 (и я вместе с ними). Увидев БТРы, летящие прямо на нас, мы рванули в сторону спасительного угла посольства, прямо навстречу боевым машинам – больше бежать было некуда. От укрытия отделяло метров пятьсот, и тут мы увидели своих «однополчан», прижавшихся к ограде посольства. БТРы остановились напротив нас, замерших под направленными на нас дулами их пулеметов. Парни бросились на землю, обхватив головы руками. Некоторые присели, молча подняв руки. Сзади услышал всхлипывающий голос: «Мамочка! Не стреляйте! Не надо!» Было понятно, что нас сейчас расстреляют. Я не стал ложиться на землю. Стою прямо напротив машин, приготовился к смерти. Вижу, рядом со мной встали еще двое. «Всё равно умирать, - сказал им, - так лучше стоя». Время будто остановилось, казалось, что это длится минут 15-20. Огонь из БТРов почему-то не открывали. Оглянувшись на своих, увидел, как ребята в последней надежде, кто ползком, кто полусогнувшись, стремятся достичь спасительного угла бетонного забора. И тут я, не думая о стволах за спиной, повернулся и медленно направился в ту же сторону. Дойдя до угла, обернулся: БТРы, задрав стволы вверх, медленно двигаются в сторону Дома Советов. Заняв позицию на нашей баррикаде, они открыли огонь по зданию парламента. Я вспомнил тех, кто остался в Доме Советов, кого я видел мельком в 8-м подъезде, куда ходил на перевязку. Сейчас среди сотен московских зевак, рядом со своими спасшимися товарищами, я смотрел в сторону «Белого дома» с возвышения, где расположено высотное здание. Мимо нас пронесли раненого с раздробленной выше колена ногой. Девушка, рыдая, пыталась пойти в сторону Дома Советов, причитая: «Саша, милый Саша! Вернись!». Мужики с трудом вернули её в безопасное место и удержали там. Всё было кончено. Бросив ненужную мне больше дубинку, я побрел в метро, чтобы добраться до Казанского вокзала. По улицам сновали, как ни в чем не бывало, жующие москвичи. На вокзале я купил билет до Ижевска, который храню до сих пор. В зале ожидания Ленинградского вокзала был включен телевизор, и с полудня до 16 часов я с болью смотрел репортажи о расстреле Верховного Совета. Их комментировали иностранные журналисты. Кругом сидели равнодушные люди. С тех пор Москву я не люблю. Маргарита Александровна Шевнина вернулась в Ижевск спустя несколько дней целой и невредимой. Владимир Запольских был ранен в грудь и в руку, руку пришлось отнять, в Ижевск он вернулся только через три месяца. Официальные средства массовой информации по указке Ельцина выдали цифру «случайно погибших» - 142 человека. Но трупы вывозили из Дома Советов по ночам еще две недели. По данным оппозиционных организаций, зафиксировано 2760 погибших. Две недели защитников «Белого дома» отлавливали по запаху костра, идущему от одежды. И безжалостно расправлялись с ними. Всю свою жизнь я буду помнить моих смелых товарищей по баррикаде на Конюшковской, буду поминать всех погибших, но несломленных защитников Дома Советов». За патриотизм и проявленное мужество при защите Советской власти в октябре 1993 года Указом Постоянного президиума народных депутатов СССР от 22.09.1994 г. В.Е. Исупов награжден орденом «Защитнику Советов» (№ 0829).
От редакции
Рукопись написана автором по горячим следам событий, в течение 1994 года. С тех пор не подвергалась авторской правке. В приложениях к рукописи существует множество архивных публикаций, карт, схем, фотоматериалов. Валерий Евгеньевич не теряет надежды увидеть свою книгу изданной, а виновников национальной трагедии – наказанными.