фотоАтмосфера почти дружеского междусобойчика президента и тысячи представителей СМИ, съехавшихся со всех концов страны, проявлялась во многих деталях - в большом числе вопросов личного характера (количество вопросов о личной жизни Путина сопоставимо с количеством вопросов о социальных проблемах - 11 против 16); в том, как охотно реагировал зал на каждую шутку президента; наконец, в том, что от российских журналистов (в отличие от иностранных) практически не прозвучало ни одного вопроса, которые традиционно считаются для нынешнего руководства страны болезненными, а значительная часть вопросов выглядела как желание «подыграть» президенту. Например, как мог Владимир Путин ответить журналистке Ивановой, интересующейся «гарантией того, что существующие сейчас законы, в частности, о материнском капитале, о поддержке женщин, которые имеют детей, будут исполняться хотя бы в течение 15–20 лет и не будут упразднены после того, как сменится руководство страны». Понятно как – заявить о том, что нужно сформировать в стране после 2008 года ответственную власть, которая «будет придерживаться тех направлений, которые выработаны действующим руководством страны». И напомнить, что избиратели должны «помнить об этом, когда они пойдут к избирательным урнам». Известный политический обозреватель Виталий Третьяков так прокомментировал итоги этого события: «На мой взгляд, это была одна из самых неинтересных конференций такого рода. Поскольку я неоднократно общался с Путиным, я знаю, что от него можно было бы получить более интересные ответы или даже спровоцировать его, чтобы он сказал то, чего раньше не говорил, или даже не хотел говорить. Поэтому вину за банальные вопросы могу возложить только на собравшихся в зале журналистов…» Третьяков прав в том смысле, что у СМИ была свобода выбора линии поведения. От Удмуртии в этот раз на пресс-конференции присутствовала рекордно большая группа журналистов (только от телекомпании «Моя Удмуртия» было 3 человека) и, по их словам, у них сложилось ощущение, что, как минимум, большая часть журналистов, которым ведущий пресс-конференции дал возможность задать Путину вопрос, не была заранее согласована или подготовлена. По их мнению, это как большая рулетка - шанс был у всех. Например, единственная представительница удмуртских СМИ, которой удалось задать вопрос – главный редактор ТРК «Моя Удмуртия» Светлана Санникова - повязала в тот день на шею ярко-красный платок и, видимо, именно этой деталью своего наряда смогла привлечь внимание ведущего. Впрочем, вряд ли можно сказать, что Светлане удалось особенно удачно распорядиться предоставленной возможностью. На ее вопрос: «Газпром» намерен в ближайшее время отпустить цены на газ на внутреннем рынке. Как это скажется на социальной сфере?» - президент прочитал небольшую лекцию о макроэкономической необходимости этого шага, а закончил ее, естественно, тем, что с социальной сферой все будет в порядке, поскольку, будет разработана система субсидий для категорий социально незащищенных граждан. Все это можно было бы найти и в открытых источниках, не спрашивая у Путина, а если бы журналисты «Моей Удмуртии» хотели привлечь своим вопросом внимание президента к социальным проблемам, то спрашивать надо было, конечно, не о том, что ожидается, а о том, что уже имеет место сегодня – как, например, намерено руководство страны защитить пенсионеров и другие незащищенные категории населения в связи с уже случившимся ростом цен, коммерциализацией медобслуживания и пр., поскольку озвученные руководством страны запланированные меры явно недостаточны. Но даже если принять во внимание, что подобного рода критические вопросы неприемлемы для журналистов официальной республиканской телекомпании, то можно было бы воспользоваться вопросом для продвижения каких-то актуальных для Удмуртии тем. К примеру, больной для Удмуртской Республики вопрос о поднятии уровня Нижнекамского водохранилища до 68-й отметки, в результате которого многие ценные земли и даже города могут быть подтоплены, мог бы прозвучать, когда журналистка из Нижнего Новгорода задала вопрос по аналогичной проблеме о Чебоксарском водохранилище. Путин, конечно, ничего определенного не ответил, заявив, что окончательные решения «должны быть тщательно проработаны с региональными руководителями и с ведущими ведомствами Правительства Российской Федерации», но, как минимум, озабоченность общественности этой проблемой до него была донесена. Вообще, «лоббистская» составляющая многих вопросов и журналистов (и российских и даже из стран ближнего зарубежья) при анализе стенограммы пресс-конференции проявляется достаточно ярко – одни журналисты приглашали посетить их регион, другие намекали на необходимость увеличить финансовую помощь сельскому хозяйству. То, что такая «лоббистская» направленность отчасти может иметь свой эффект, фактически признал и сам Путин. Так, отвечая на вопрос журналистки «Телевидения глухих» о создании отдельного телеканала для неслышащих граждан, он сказал, что эта тема поднималась и на предыдущих пресс-конференциях: «И, видимо, зная, что такие вопросы могут быть и на этой пресс-конференции, мне уже вчера и даже сегодня некоторые руководители каналов говорили: «А мы делаем, мы делаем, мы делаем»…» Путин пообещал обсудить вопрос о создании отдельного канала для глухих с руководством государственного телевидения. В целом, от всей пресс-конференции осталось впечатление, что все сказанное Путиным говорилось уже и раньше – если даже не лично президентом, то кем-то еще – журналистами, политиками, телеведущими. И этот недостаток пресс-конференции является, скорее всего, продолжением достоинств идеально отлаженной сегодня пропагандистской машины государства. Видимо, именно поэтому акцент в официальных теленовостях был вынужденно сделан не на громких заявлениях и сенсациях, которых, собственно, и не случилось, а на «человеческих» качествах Путина, кокетничающего с журналистками, не к месту вспоминающего свою собаку Кони, позволяющего себе неофициальные обороты речи и почитывающего томик Омара Хайяма, подаренный женой…
«Удмуртская» тема на пресс-конференции Путина Капитальное строительство в регионах под подозрением
Ни Удмуртия, ни Ижевск, конечно, в ответах Владимира Путина на этой пресс-конференции ни разу не упоминались – прямого повода к этому не было. Тем не менее, в двух репликах президента некоторые специфические особенности ситуации в Удмуртской Республике были косвенно отражены. Оба раза речь шла о финансовых взаимоотношениях между федеральным центром и регионами в связи с проблемами социальной и жилищной политики. Отвечая на вопрос информагентства «Москва и регионы», будет ли центр увеличивать помощь субъектам федерации по нацпроекту «Доступное жилье», Путин, в частности, сказал: «Нужно развивать инфраструктуру, прежде всего, инженерную инфраструктуру. Нужно, конечно, выделять дополнительные ресурсы на это. Нужно поддерживать компании, которые берутся за возведение объектов инфраструктуры. Но это должна быть совместная работа. И здесь, как раз в этом смысле, очень важно определить и на региональном уровне приоритеты развития своих территорий. Посмотрите на то, что происходит по направлениям капитального строительства, что это за капитальное строительство, куда вкладываются деньги. Посмотрите на доходную и расходную части бюджета. Здесь в принципе все решения приняты, нужно только действовать…» Напомню, что именно с вопросов к президенту Александру Волкову и председателю правительства Удмуртии Юрию Питкевичу о структуре расходования средств на капитальное строительство попыталось два года назад начать диалог с руководством республики протестное движение Ижевска. Однако команда Волкова тогда наотрез отказалась обсуждать вопрос о прекращении неразумной концентрации финансовых средств на цели престижных строек – цирка, зданий власти, собора. В итоге строительство цирка вылилось в сумму 1 миллиард 138 миллионов рублей, а из-за отсутствия выделяемых средств на подготовку инженерной инфраструктуры темпы строительства жилья остались в республике на позорно низком уровне. Рост цен 1 кв.м. до 45-50 тысяч рублей в Ижевске (по сравнению с 16-18 тысячами в Казани) ничему не научил, приоритетами для профессиональных строителей Волкова и Питкевича теперь являются строительство зоопарка и реконструкция Дома дружбы (это еще порядка миллиарда рублей). На цели капстроительства (но не жилья) планируется потратить львиную часть из 5,5 миллиардов, запрашиваемых у Москвы в рамках мероприятий по подготовке 450-летнего юбилея вхождения Удмуртии в состав России, а проблему подготовки немногих стройплощадок решают пока за счет точечной застройки и изъятия земельных участков садоводов, что способствует росту социальной напряженности. Трудно сказать, имел ли Путин в виду конкретно Удмуртию, говоря о необходимости пересмотра структуры средств, выделяемых в регионах на капстроительство, но очень уж все это похоже на нас. То, что эта тема в речи президента всплыла не случайно, а активно обсуждается в его окружении, подтверждается и тем, что Путин вернулся к ней, отвечая на вопрос липецкого журналиста о межбюджетных отношениях: «Что же касается Липецкой области и других… Я не знаю состояния доходной и расходной части липецкого бюджета. Вы посмотрите повнимательнее… сколько денег идет на капитальное строительство… И я почти не сомневаюсь, что мы обнаружим там рост расходов на капитальные цели, на цели капитального строительства. Что это означает? Это означает, что депутаты регионального собрания, губернатор должны определиться с приоритетами: что важнее для Липецкой области – реализовывать общенациональные программы, в том числе и по национальным проектам, и решать социальные проблемы сегодня – либо важнее тратить деньги на капитальное строительство? Надо посмотреть, что это за объекты капитального строительства. Я повторяю, я не знаю этого, но мне думается, что я на правильном пути. Посмотрите». Думается, что назрела необходимость по предложению Путина липецкому журналисту «прислать Громову» (ведущему пресс-конференции) такие данные не только по Липецку, но и по Удмуртии. Лишний раз не повредит.