Сергей чекалкин уверен в своей невиновностиДля тех читателей, кто не следил за публикациями «Д» по этому уголовному делу: в ночь с 4 на 5 марта 2005 года спецбригада скорой помощи (травматология и реанимация) была вызвана жильцом дома по ул. Гагариан, который, выйдя покурить, увидел на площадке 1 этажа совершенно раздетого и, как ему показалось, очень пьяного мужчину. Врач Чекалкин, осмотрев пострадавшего, по ряду признаков предположил, что имело место преступление сексуального характера. Сам гражданин ничего внятного сказать не смог, жестами от госпитализации отказался, подписи своей в путевом листе не поставил. Врач вызвал милицию, сотрудники ППС забрали бедолагу и сдали его в Ленинский РОВД, где спустя полчаса неизвестный скончался. Уголовное дело против врача было возбуждено почти полгода спустя. Следствие ставит в вину доктору Чекалкину неоказание помощи и неправильный диагноз. Судмедэксперт, делавший вскрытие, решил, что причина смерти - переохлаждение. Выступавший в суде Михаил Гордон – это человек, который про обморожения знает все. Как эксперт, он сразу подчеркнул, что в тексте заключения комиссионной экспертизы ему принадлежит лишь теоретическая часть, касающаяся клиники трех степеней обморожения, их диагностики и оказания помощи таким больным. «Выводов я не делал» - несколько раз сказал эксперт. А когда начались вопросы сторон, то выяснилось, что в сентябре 2005 года на экспертизу были представлены материалы дела, на основании которых эксперты должны были ответить почти на два десятка вопросов. По мнению защитника Чекалкина, адвоката Татьяны Жидковой, изначально экспертам была дана посылка в том, что потерпевший нуждался в экстренной помощи, которая ему оказана не была, так как у него, якобы было переохлаждение. А вообще нуждался ли он в экстренной помощи, вопрос поставлен не был. Эксперт отметил противоречивость показаний свидетелей, по которым экспертам было предложено сделать свои выводы. Эта противоречивость стала очевидна и в ходе допроса. Так, выслушав прокурора Наталью Мизян, которая изложила версию обвинения, Гордон категорически возразил, что при изложенных обстоятельствах (человек разговаривает, контактен, производит какие-то движения) «это, безусловно, легкая степень, нету даже близко второй!» Зашел спор о терминах – охлаждение, переохлаждение, обморожение… Что было у жертвы? Эксперт склонялся к первому - охлаждение. Но от этого не умирают! По словам Михаила Гордона, охлаждение организма могло послужить катализатором в запуске катастрофических процессов в ряде других патологий, которые констатирует судмедэксперт при вскрытии: кардиомиопатия, практически полное перерождение тканей печени и поджелудочной железы. Причем такой больной мог умереть и по дороге в больницу, а диагностировать сосудистую патологию «на глазок» никакой врач не в силах. В связи с этим здесь уместно привести показания врача Валерия Манылова, осмотревшего Костю Фролова в ночь на 3 марта 2005 г. и увезшего его на госпитализацию в нейрохирургию МСЧ-7. Манылов сказал, что бывают случаи, когда хронические алкоголики не выдерживают инъекций, умирают под капельницей, такова степень перерождения внутренних органов, они просто не справляются со своими функциями. Но вернемся к Гордону. Михаил Семенович не согласился с прокурором, когда та предположила, что первая стадия (охлаждение) могла спонтанно перейти во вторую (переохлаждение), пока ехала скорая. «Скорее, первая перешла в нулевую». А на вопрос обвинителя, почему же тогда судмедэксперт в акте делает вывод о смерти из-за переохлаждения, Гордон ответил: «Это у него (у судмедэксперта) надо спросить!» Допрос двух врачей скорой помощи – Елены Брызгаловой и Валерия Манылова, осмотревших Фролова одна – вечером 2 марта, другой – в ночь на 3 марта (а в ночь на 5-е, напомню, считается, что именно он и умер в вестибюле Ленинского РОВД) тоже лишь добавил противоречий и вопросов. Оба врача видели скорее темноволосого среднего роста и среднего же телосложения (не исхудавшего!) человека (вызова в связи с судорожными припадками делала тетя Кости, который в тот момент находился в квартире своей бабушки). А на столе паталогоанатома находилось тело светловолосого человека с признаками сильного истощения (кахексия). Не сходится также наличие педикулеза (у Фролова Манылов вшей не нашел), характер и расположение травм на лице и теле. По всей видимости, следствию ничего не было известно о том, что накануне своей смерти Костя Фролов дважды оказывался объектом внимания врачей скорой. Поэтому идентифицировать неизвестного, к которому приехал Чекалкин в ночь на 5 марта, сейчас было бы проще простого: показать им фотографию, сделанную в морге (именно по ней, надо полагать, Фролова прошлой весной опознали родственники). Но ее в деле почему-то не оказалось.
ЗАЩИТА САЛОВОЙ
В процессе по делу Ильхама Давлетова до 14 июля был перерыв. А возобновился он с допроса заведующей отделением Бюро судебно-медицинских экспертиз Светланы Шкляевой.
Напомню, что речь идет о слушаниях по уголовному делу, возбужденному прокуратурой против теперь уже бывшего оперативного работника следственной части Ленинского РОВД Ильхама Давлетова, обвиняемого в нанесении побоев несовершеннолетнему Андрею М. в феврале 2005 года в служебном кабинете Ленинского РОВД. Судмедэксперт Светлана Шкляева отвечала на вопросы сторон и судьи Константина Малых просто на диво четко, прямо и компетентно. В этом деле, где уже пришлось выслушать не менее полутора десятка свидетелей, такие показания – редкость. Особенно тягостное впечатление оставили по себе коллеги Давлетова, которые безудержно превозносили профессиональные и личные достоинства подсудимого, но зачастую не могли понять вопроса о том, чем должны руководствоваться в своей работе сотрудники милиции… Как показали слушания, всего в деле есть четыре акта судебно-медицинской экспертизы. Первый написан непосредственно на другой день после происшествия, 28 февраля. Затем в мае, сентябре и ноябре. Все их писала сама Шкляева, она же и осматривала подростка. Надо сказать, что Шкляева была свидетелем защиты, то есть, вызвана в суд по ходатайству адвокатов Давлетова. Почему же, казалось бы, врач, констатировавший наличие следов нанесения побоев, так нужен защитникам Давлетова? На то есть свои причины. Дело в том, что Галина Салова, адвокат милиционера, будучи асом своего дела, берет в свой оборот любую зацепку, которую можно так или иначе трактовать. Так, на ранних стадиях слушаний, судя по вопросам защиты свидетелям, было ясно, что адвокаты хотят подвергнуть сомнению свежесть травм на спине подростка. Не мог ли он получить их, играя с друзьями в футбол? Не драчлив ли он, не агрессивен? Может, травмы – результат «разборок» среди подростков? Не оскорбил ли он неосторожным словом следователя, да так, что тот вспылил? Потом разрабатывалась версия падения с машины. Будто бы Андрей, привезенный сотрудниками милиции в Ленинский РОВД, выходя из машины, споткнулся, упал и… вот вам, пожалуйста, синяки на спине! У начальников Давлетова по райотделу милиции адвокаты досконально выспрашивали о порядке хранения и правилах выдачи «спецсредств» персоналу. По их ответам выходило, что резиновая дубинка (а именно таким «твердым тупым предметом» выбивал Давлетов «явку с повинной» из пацана, который вообще был не при чем) никоим образом не могла не только оказаться в кабинете следователя, но даже просто покинуть строго определенное, закрытое и охраняемое место. В общем, непонятно, если исходить из логики зашиты, за что страдает хороший человек Ильхам Давлетов? Но вернемся к показаниям Шкляевой. Светлана Евгеньевна подтвердила, что в феврале ею зафиксировано 3 (три) свежих кровоподтека такой формы и локализации, которые не противоречат рассказу подростка о происшествии. То есть эксперт делает вывод о «не менее трех ударах», хотя не исключает того, что не всякий удар мог оставить след, или в одно и то же место пришлось не один, а несколько ударов. В мае эксперт осматривала Андрея на предмет рубцов в области поясницы, которые опекун мальчика (его тетя) обнаружила какое-то время спустя после происшествия и полагала, что их появление также могло быть связано с эпизодом в кабинете следователя. Нет, говорит эксперт, это возрастные изменения, они никак не связаны с побоями. В сентябре она делает заключение о том, что падение с машины никак не может быть причиной появления полосовидных кровоподтеков на спине в области лопаток. Это исключено. В ноябре исследует протоколы осмотра места происшествия, допросов свидетелей и потерпевшего и повторяет свой вывод – падение в качестве причины исключено.
Материалы полосы подготовлены Надеждой ГЛАДЫШ