О сути претензий заявительницы. С ноября прошлого года жильцы дома №38а по улице Красногеройской пытаются найти управу на частного предпринимателя Игоря Найдина, который начал строительство пристроя к восточному торцу дома. Пристрой настолько солидный, что, как выяснилось в суде, застройщик в три раза превысил размеры отведенной ему по началу строительной площадки, а сам объект по габаритам будет значительно шире торца, так что дом приобретет форму буквы «Т». Первоначально в документах значилось, что это будет «сервисный центр для оказания фотоуслуг», но затем он стал называться «фото-кафе». Что не устраивает жильцов? Начало стройки ознаменовалось (как, впрочем, везде) вырубкой старых берез. Затем рытьем котлована. Въезд во двор, и без того ограниченный из-за постоянно разгружающихся машин у магазина «Айкай» (бывший «Студенческий»), стал теперь просто невозможен – всю зиму граждане пробирались в собственный дом по узкой обледенелой тропке. Дом старый, ему 40 лет. Ленточный фундамент, когда его тряхнул ковш экскаватора, только крякнул. Жильцы думали, что началось землетрясение. От «фото-кафе» ожидают круглосуточного «увеселения» с музыкой. Плюс автостоянка на полтора десятка авто. Как следует из заявления Пермитиной (в суде она выступала не как представитель жильцов, а сама по себе, хотя планировали судиться группой, но широкий «фронт» был отвергнут судьей), она требовала отменить постановление 493 от 22.11.2004 г., подписанное главой администрации города Александром Ушаковым, как принятое в нарушение процедуры, то есть в отсутствие ряда правоустанавливающих документов. Дом, сказала Майя Степановна в суде, построен на средства его жителей, и все они являются долевыми собственниками. Их разрешения сделать пристрой никто не спросил. По сути, идет реконструкция старого, 40-летнего здания. Но, по мнению жильцов, не выполнено и требование закона об экологической экспертизе – о необходимости провести опрос общественного мнения. В суде Майе Пермитиной противостояли три юриста-аса: адвокат Найдина и сотрудники администрации города и управления архитектуры. Все они действовали и выступали настолько согласованно и в унисон, что в одной из реплик Ларисы Гурских (ГУАиГ) проскочила формула «наш объект недвижимости». Да, возведение коммерческого объекта власти города рассматривают именно как прямое свое дело, тогда как интересы рядовых граждан в возникающих по этому поводу спорах становятся для чиновников совершенно чуждыми. Вот еще один пример такого «отфутболивания». Пермитина говорит, что опроса мнения жильцов не было. Ей отвечают – был! И вот как он выглядел: 18 мая Найдин публикует объявление о проведении общего собрания, 20 мая «собрание» проводят, 24 мая публикуют объявление, что «опрос общественного мнения» проведен. Жильцы объявления не видели, на собрании, естественно, не были, мнения своего по незаданному им вопросу никому не высказали. В конце ноября их поставили перед фактом – стройка развернулась как гром среди ясного неба. На запрос в районную администрацию о том, как было учтено мнение жильцов, им ответил замглавы администрации Индустриального района Дранков, который, сославшись на вышеописанную «процедуру», делает заключение, что опрос проведен. Вообще, даже по ходу слушаний в кабинете Шалагиной, хочется отметить такую особенность поведения ангажированных юристов – им смешно слушать «детский лепет» юридически не подкованных граждан; главное в системе их доказательств – это апломб, с которым они уверенно ссылаются на пункты и статьи законов и легко минуют «скользкие моменты». Резюме – доводы заявительницы «надуманные и бездоказательные». А что можно «надумать», когда положительное заключение по проекту Роспотребнадзор сделал только 1 марта 2006 года? Значит, в конце ноября 2005 года (когда началась стройка), и уж тем более в момент подписания Ушаковым постановления (осень 2004 г.) ни самого проекта, ни его одобрения специалистами и в помине не было. Разве это не доказательство нарушения процедуры принятия постановления? То же самое в отношении проведения опроса. Если он проведен кулуарно и граждане в суде говорят, что их не спросили, разве это не доказательство? По всей видимости, судья Шалагина все-таки решила не рисковать, напрямую поддержав тандем чиновников и бизнесмена. Она в определении пишет, что имеет место спор о праве, поскольку заявительница выступает в защиту прав собственника на общее имущество и земельный участок, которыми фактически распорядилась администрация города без ее согласия. Такие споры рассматриваются в исковом производстве. Сейчас Пермитина отнесла в суд частную жалобу. Дело приобретает затяжной характер. А стройка тем временем идет своим чередом.
1 ИЮНЯ 2006 г. в помещении Концертного зала ФИЛАРМОНИИ (ул. Пушкинская, 245) в 18.00 Первая конференция домовых комитетов г. Ижевска «ЗАЩИТА ЖИЛИЩНЫХ ПРАВ ГРАЖДАН»
Повестка:
1. Учреждение общегородского Союза домовых комитетов города Ижевска. 2. Утверждение основных направлений работы по защите жилищных прав: - капитальный ремонт; - поправки к типовому договору с управляющей компанией; - процедура передачи домов в управление собственников жилья; - борьба с уплотнительной застройкой; - процедура землеотвода; - площади общего пользования в жилом доме; - проблемы ТСЖ; - тарифообразование; 3. Отчет о результатах уже проделанной работы, определение стратегии дальнейших действий. К участию в работе конференции приглашаются: члены домовых комитетов и инициативных групп, организаторы домовых собраний, старшие по домам и подъездам домов г. Ижевска. При себе иметь паспорт для регистрации участников. Предполагается распространение методических материалов. Организаторы: Совет домовых комитетов г. Ижевска, Ассоциация собственников жилья г. Ижевска при поддержке Союза Координационных Советов России Справки по тел.: 78-20-05, 78-77-95.
Чтобы «не высовывалась»
Встать в ряды протестного движения – для этого нынче требуется не только готовность жертвовать личным временем и интересами. Теперь нужно еще и мужество. Особенно если речь идет о сотруднике милиции.
Хайят Маматова работает в отделе по делам несовершеннолетних Устиновского РОВД. С прошлого года она стала активным членом общественного движения «Ижевские общаги», вошла в его совет, «засветилась» на акциях протеста. Она сама оказалась в числе тех, кто попал под произвол администрации – ее саму вместе с семьей выселяют из общежития по надуманному, как она считает, поводу. Смириться с этим произволом она не хочет и не может. Прессинг со стороны начальства, говорит Маматова, она ощутила уже тогда, когда ее отстранили от поста руководителя отдела, хотя свои должностные обязанности она, по ее мнению, выполняла на должном уровне. Рапорт замначальника РОВД о ее якобы прогуле, имевшем место в день, когда она была на акции протеста, тоже не стыкуется с реальностью – «прогул» начальство записало на пятницу, а акция была в субботу, и не в 11 часов утра, в 13 часов дня. Чтобы взять активистку, что называется, «на испуг», с подачи отдела собственной безопасности МВД посредством прокуратуры на Маматову завели уголовное дело, в котором все настолько «смутно», как в популярном афоризме – то ли он пальто украл, то ли у него его украли, главное, переключить активность человека на необходимость защищать самого себя, не отвлекаясь на общественную работу. А интрига в заведенном деле очень любопытная. Два года назад была раскрыта группа подростков, которые показали место, где они держали краденые вещи. Вещи были перевезены в РОВД, откуда они через какое-то время исчезли. «Дело» тогда возбуждено не было «за неустановлением причастных лиц» (а что их было «устанавливать», когда они сами же указали на свой «схрон»?). А вот пропавшее краденое добро пригодилось. В новой версии, организованной с участием двух сотрудниц Маматовой по отделу ПДН, именно она, Хайят Якуповна, оказалась центральной фигурой всей истории с крадеными вещами: ездила на задержание подростков, на изъятие ворованного, распоряжалась привезенным имуществом в помещении РОВД. В ходе следствия был даже произведен обыск в квартире ее матери, откуда были изъяты аналогичные фигурирующим по делу предметы. Их, правда, вскоре вернули. Хайят Маматова теряется в догадках: если следствие предполагает, что эти вещи и есть то, что она якобы украла, то почему вернули? А если нет, тогда что ей инкриминируют? Где возьмут те, некогда пропавшие предметы? И как свяжут с ней, если она не только сама физически не участвовала в том, на что указывают главные «свидетельницы» по делу, но и о самом факте двухгодичной давности узнала только сейчас. Маматова педантично регистрирует все «вольности» следствия, которое уж очень неохотно и тенденциозно, на ее взгляд, опрашивает свидетелей (все тех же уже сильно подросших подростков), в показаниях которых нет Маматовой (потому что ее там и не было). «Д» будет следить за тем, как завершится уголовное преследование активистки протестного движения.
Надежда ГЛАДЫШ