фото Городские названия - язык города. В чем же состояла специфика топонимики старого Ижевска? Что рассказывает нам язык его улиц? Главная магистраль Ижевска - Александро-Невский проспект, сокращенно - Александровский или Невский проспект (позднее - улица Троицкая, Советская) - это 'водная', 'невская' матрица Петербурга. Невский проспект через плотину соединял противоположные берега Ижа. Перпендикулярно Невскому проспекту от правого и левого берегов Ижа до окраины казарменного завода выстраивались по военной команде: 'По порядку - рассчитайсь!' пронумерованные улицы. Такие же цифровые улицы - роты и линии - до сих пор есть и в Петербурге. Некоторые из пронумерованных улиц города-арсенала со временем получили нецифровые названия. Нумерация улиц по обе стороны от реки Иж заканчивалась перед Октябрьской революцией двумя Тринадцатыми улицами. За каждой из этих улиц с несчастливым названием располагалось кладбище с церковью для отпевания. Одно кладбище разрослось у Большого канала, другое - у речки Карлутки. Эти два кладбища у зеленых стоячих вод 'крокодильей' речки и канала ('канавы') и были окраиной Ижевска с противоположных концов Невского проспекта. Две окраинные Тринадцатые улицы и Невский проспект, спускающийся к оружейной башне с перекрещенными трубами Апокалипсиса на ней, словно возвещали эсхатологический миф о грядущей гибели Ижевска, который здесь передавался из поколения в поколение. В топонимике старого Ижевска бросалась в глаза немногочисленность в нем улиц и площадей с христианскими названиями. Перед революцией 1917 года их здесь насчитывалось всего лишь три (Троицкая, Церковная улицы и Михайловская площадь). Причем все они в прошлом не имели христианских названий (например, улица Троицкая именовалась проулком господ Кирхнера и Олышева, улица Церковная - Зеленой, а Михайловская площадь и вовсе не имела названия). В то же время в соседнем, вдвое меньшем по народонаселению 'московском' городе Сарапуле христианские названия шли сплошь, особенно в центре (Вознесенская, Троицкая, Рождественская, Иерусалимская, Воскресенская, Спасская, Владимирская, Богоявленская, Большая и Малая Покровские улицы, Соборная площадь, Старцева гора). Храм в пространстве Ижевска, а он в отличие от Сарапула был населенным пунктом петербургской ориентации, понимался по-петербуржски: не как доминанта, а как один из элементов в большей степени светского (но не атеистического) организма. Ижевские улицы, конечно, носили не только пронумерованные и безликие названия. Постепенно появлялись названия улиц по фамилии самого уважаемого на той или другой улице домовладельца. Например, Пуренгов переулок - в честь лифляндского виноторговца Отто Пуренга. Или в честь домовладельцев с русскими фамилиями. В Ижевске выбирались для этого почему-то 'бодающиеся' и нечеловеческие фамилии: улицы Бодалева, Баранова; переулки Сукин, Ястребовский, Коньшин. В старом Ижевске не было ни одной улицы, названной в честь выдающихся деятелей культуры. В соседнем же Сарапуле до революции существовали Пушкинский сад и улица Гоголя. Для характеристики Ижевска примечательны названия следующих его центральных магистралей: Куреная улица (в честь сжигавшегося заводом и 'курившегося' в угольных кучах леса), Угольная улица (в честь превращенного в уголь леса, который в виде угля возили по Угольной улице на завод), Пробная улица (в честь пристрелки, 'пробы' ружей), Артиллерийская (она же Арсенальная) площадь. Для жесткого Ижевска, как и для Петербурга, не характерны уменьшительно-ласкательные, домашние, женственные названия, присущие Москве (Скатертный, Столовый, Хлебный переулки, Поварская улица, Пресня, Плющиха, Полянка, Маросейка, Девичье поле, Марьина роща и так далее). Впрочем, и в Ижевске имелись московские названия - Красная площадь (она же - Михайловская) и Вшивая горка. В Ижевске Вшивая горка возвышалась при впадении речки Подборенки в Ижевский пруд, на ее левом берегу, а в Москве - при впадении Яузы в Москву-реку, тоже на левобережье притока. Вшивая горка в Москве - один из 'семи' символических холмов православного 'Третьего Рима' (сколько их на самом деле - не важно, это лишь легенда, сложившаяся в XVI веке, о том, что Москва - единственная наследница апостольского, но отпавшего от истинной веры Рима). По примеру Москвы во многих провинциальных городах России, в частности в Ижевске, тоже выискивали семь холмов, на которых якобы стоят эти города (у Салтыкова-Щедрина 'город Глупов' стоит на семи холмах, на которых в гололедицу великое множество экипажей 'побивается'). Название 'Вшивая горка' в православной Москве было настолько одиозным, что городские власти превратили его в невразумительное, но более благозвучное 'Швивая горка'. В народе продолжало жить первое название 'святого' холма. По разъяснению академика А.И. Соболевского, оно происходит от древнего слова 'ушь' - терние, волочец (колючее растение, напоминающее о терновом венке Христа). Терновой травой была якобы покрыта горка, высокий левый берег 'кузнечной' и 'немецкой' реки Яузы (на Яузе - 'родине русского флота' - располагались заводы, полковые слободы Петра I и 'московский Петербург' - Немецкая слобода - генеральная репетиция будущей столицы на Неве). Интересно, что древнерусское ушь (уж), праславянское ож и финно-угорское ош (с которым предположительно связано название реки Иж и города Ижевска) значит змея, червь, водяная змея (или бык). Не исключена какая-то отдаленная связь названий рек Яузы, Ижа и Ушивой горки с подземно-подводным змеем-ящером, характерным для мифов почти всех народов мира. Название ижевской прибрежной горки, одноименной московской, местный краевед Е.Ф. Шумилов возводит к швеям, будто бы жившим на Вшивой (Швивой) горке - одном из семи (по Шумилову) холмов православного Ижевска и шившим здесь наградные зеленые кафтаны для местных мастеровых. Обладателей почетных зеленых кафтанов числилось в иные года до нескольких сот душ. Они-то и обряжались на этой горке и выходили погулять по отвесному склону речки Подборенки, поглядеть на голубые дали. Так это или не так, не знаю. Но старожил Г.М. Кутузов рассказывал мне, что на Вшивой горке жил известный кафтанщик Матвей Русских, известный тем, что в 1915 году побывал в Америке. Тесть его - выходец из крестьян-удмуртов - тоже был кафтанщиком. Сохранились фотографии обоих кафтанщиков в длиннополых зеленых одеяниях. Сохранился и деревянный дом Матвея Русских на Вшивой горке. На одном из снимков Матвей стоит в кафтане, цилиндре, пенсне, с щегольским стеком и в стильных перчатках. На другом он снят с женой-удмурткой после возвращения из США. Жена кафтанщика наряжена в барское платье. Великолепная шляпка 'парижский шик' странно контрастирует с ее монгольскими глазками и широкими уральскими скулами. Во время моих давних музейных экспедиций в окрестностях Вшивой горки меня уверяли, что ижевских мастеровых, будто бы за их зеленые, 'длиннохвостые' кафтаны, почти стелющиеся по земле, называли 'крокодилами'. А под горкой - у речки Подборенки - была якобы пивная 'Африка' с зеленой вывеской. В 'Африке' 'крокодилы' пили пиво с раками в своем, широком как море, земноводном одеянии и, спотыкаясь о полы кафтана, гуляли навеселе по бревенчатому мосту через Подборенку. Как тут не вспомнить песню: 'По улице ходила большая Крокодила. Она, она зеленая была'. Или даже патриотическую песню более позднего времени: 'Не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна'. Здесь примечательно то, что прозвище 'ижевские крокодилы', зафиксированное в печати впервые в 1904 году (сто лет назад!), связывается с 'туземными' особенностями региональной одежды. О Вшивой горке известно и то, что на ее месте раньше располагалась деревушка удмуртов-охотников Ягул (шаман Байман в XVIII веке нашел для сбежавшей от завода деревни более глухое место). Отвесный склон Вшивой горки размывался речкой, перегороженной плотиной с водяной мельницей. Дети обнаруживали под обвалившейся горой какие-то кости и позеленевшие от времени медные 'чудские' вещи (там находилось языческое кладбище V века нашей эры). В народе это языческое место считалось колдовским, а мельница традиционно ассоциировалась с чертовщиной. Рассказывали, что вымываемые 'чудской' речкой кости и драгоценности - это доказательство якобы обитавшего в земле или в реке 'крокодила', пожирающего людей. Мифическому земноводному оставляли еду и бросали с плотины монетки. Не исключено, что горку и назвали Вшивой из-за лежавших под ней 'горкой' помоев и костей. В советское время здесь появился канализационный коллектор. Любопытно, что за полтора века до этого здесь же построил водяную мельницу немец с неблагозвучной для русского уха фамилией - Поппе.