Газета №3 (0651) / 15 января 2004 г.
НАГЛОТАВШИЕСЯ СВОБОДЫ
Если большинство текстов братьев Стругацких служили своего рода манифестацией идеологических исканий широких слоев советской интеллигенции, ощутившей свою отчужденность от режима, то два романа Бориса Стругацкого, написанные им уже без старшего брата и изданные в ушедшем году под псевдонимом 'С. Витицкий', представляют собой отражение самосознания остатков все той же советской интеллигенции в условиях уже постсоветского существования.
Действие первой книжки 'Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики' начинается в 1970 году и заканчивается началом 21-го века. Главный герой по имени Станислав (кстати, родившийся в один год с самим автором романа), типичный представитель элитной части советской интеллигенции, ленинградец, ученый-эвээмщик, внезапно обнаруживает странную закономерность в свой биографии: за 37 лет своего существования он 23 раза находился на волосок от смерти, но каждый раз чудесным образом спасался. С подачи своего друга Виконта (кличка, конечно) - ученого генетика, возглавляющего в 'ящике' секретный проект по клонированию людей, а также офицера КГБ Красногорского, допрашивающего Станислава по делу другого его друга (диссидента Севы Мирлина) - он приходит к выводу о наличии Рока, охраняющего его от смерти. Так начинаются поиски героем книги своего особого Предназначения. Попутно выясняется, что те, кто покушается на жизнь Станислава или каким-то образом способствует его отъезду из Ленинграда, умирают страшной смертью - у них взрывается мозг. В итоге, когда советский строй рухнул, защищенный волей Рока Станислав становится единственным политиком (и кандидатом в президенты России), который может говорить людям исключительно правду, не боясь последствий. Правда, в этом ли состояло его Предназначение - так и остается в романе неясным, а в самом конце герой умирает при трагических обстоятельствах.
Герои второго романа, 'Поиск предназначения', -тоже 'сверхчеловеки'. Один из участников (в качестве 'подопытной свинки') секретного биологического эксперимента по поиску бессмертия (будто бы лично для товарища Сталина) кроме долгожительства обретает также уникальную способность определять истинный талант у детей. В результате к началу 21-го века он становится сэнсеем целой плеяды своих 'учеников', каждый из которых обладает каким-то особым даром (предсказание будущего, способность стопроцентно отличать правду от лжи и т.д.).
Все вышеизложенное, конечно, скорее напоминает сюжетную основу для современного стандартного фантастического боевика, чем произведения, достойного пера одного из братьев Стругацких. И С. Витицкий не был бы Борисом Стругацким, если истинное повествование его романов не развивалось бы в большей степени, так сказать, в области духа, чем физического пространства-времени. Обе книги наполнены пессимистическими рассуждениями о природе человека, в основе которой, по сути, находится биологическая обезьяна. ': Ничего не изменится, пока мы не научимся как-то поступать с этой волосатой, мрачной, наглой, ленивой, хитрой обезьяной, которая сидит внутри нас. Пока мы не научимся как-то воспитывать ее. Или усмирять. Или хотя бы дрессировать. Или обманывать: Ведь только ее передаем мы своим детям и внукам вместе с генами'.
При этом современная ситуация рубежа веков в романах С. Витицкого подается фактически как разгул вот этого животного, 'обезьяньего' начала. В отличие от поздних произведений Стругацких, где тоже нет места для социального оптимизма, но где герои верят все-таки хотя бы в моральную победу лучших представителей человечества над социальным злом, герои С. Витицкого капитулируют даже на уровне идеологии. 'Ибо в конечном итоге все держится на страхе (рассуждает Станислав в 'Поиске предназначения'. - А.К.) - всякая власть стоит - на страхе, и только на страхе, и ничего она не стоит вне страха: Честь, говорите? Ум? Совесть? Правда? Страх сильнее правды'. 'Что-то загадочное и даже сакральное, может быть, должно произойти с этим миром, чтобы Человек Воспитанный стал этому миру нужен', - рассуждает Сенсэй (читай - сам С. Витицкий) в 'Бессильных мира сего'.
Показательный итог для одного из лучших представителей отечественной 'научной фантастики': от веры в научный и социальный прогресс - к упованию теперь уже только на 'что-то сакральное', т.е. чудо. В принципе, надежда на некое 'биолого-педагогическое' чудо звучала у Стругацких еще много лет назад - в 'Гадких лебедях', где человеческий род порождает 'мокрецов' - особую породу людей, которые перехватывают у погрязшего в тупости, пошлости и мещанстве общества инициативу в воспитании подрастающего поколения. Короче, вся надежда на биологическую эволюцию человечества (отсюда, кстати, наверное, и все всплывающие в романах сюжеты, связанные с евгеникой, - игра подсознания автора).
Истоки пессимизма С. Витицкого понятны - они лишь логическое продолжение длившегося десятилетиями крушения утопии о воспитании нового человека. В романе 'Поиски предназначения' диссидентствующий персонаж Сева Мирлин пишет эссе 'Поколение, глотнувшее свободы' о судьбе своего поколения. ': Так вот до пятьдесят восьмого года все они были, оказывается, - злобные и опасные дураки ('Великая Цель оправдывает любые средства, или Как прекрасно быть жестоким'). От пятьдесят восьмого до шестьдесят восьмого превращались они в дураков подобревших, смягчившихся, совестливых ('Позорно пачкать Великую Идею кровью и грязью, или на пути к Великой Цели мы прозрели, мы прозрели'). А после шестьдесят восьмого дурь у них развеялась наконец и пропала, но зато и Великая Цель - тоже. Теперь позади у них громоздились штабеля невинно убиенных, вокруг - загаженные и вонючие руины великих идей, а впереди не стало вообще ничего. История прекратила течение свое:'
А потом вдруг оказалось, что история не прекратила 'течение свое'. Тоталитарная империя рухнула, но лучше не стало. Теперь уже свободы не просто глотнули, а наглотались. Можно сказать, захлебнулись. Советская (как версия русской) интеллигенция (не путать с классом интеллектуалов!) перестает существовать как особый социальный слой. Обладающие особым даром ученики Сенсэя - довольны, они востребованы и высокооплачиваемы: тот, кто предвидит будущее, может теперь участвовать в выборных кампаниях; кто умеет отличать правду от лжи - работать в частном детективном агентстве; кто может вступать в телепатическую связь с насекомыми - за сходную цену изгоняет из квартир тараканов:
В общем, романы С. Витицкого - про жизнь уходящую, вчерашнюю. Про день сегодняшний и завтрашний пишет Пелевин.