фото А вслед за ней и другие государства, регионы, города и веси. Оказалось, нужен нам 'берег турецкий', а также испанский, британский, американский, австралийский и т.д. Сейчас, пожалуй, нет ни одной страны, где бы ни ступала нога бывшего советского человека и где бы ни осели, то ли на несколько лет, то ли на всю оставшуюся жизнь, люди, говорящие по-русски. Известны случаи, когда наши соотечественники, пожив за пределами своей 'исторической родины' какое-то время, возвращались обратно, неудовлетворенные чем-либо. Гораздо чаще происходит обратное. Вкусив прелестей 'заграничной' жизни, россияне (а также другие экс-советские граждане) не особенно стремятся вернуться к родным пенатам, предпочтя некоторые неудобства (вроде незнания 'туземного' языка, статуса 'пришельцев', которых нигде не любят, какие-то временные бытовые неурядицы) тому, что приобретают и обретают здесь. Ведь наряду с радостью потребления и приобретательства у них широко открываются возможности и перспективы, которых нет в России; появляются неожиданные знания об окружающем мире и о себе самом в этом мире... У всех это происходит по-разному, но наверняка существуют закономерности и какие-то общие моменты, позволяющие вывести формулу 'невозвращенца' и его мотивов 'невозвращения'. В этих заметках я позволю себе опираться на собственный опыт и опыт своих друзей, в течение ряда лет проживающих за границей. Тот 'культурный' шок, который испытывали 'настоящие' советские люди старой закалки при виде материального изобилия в действительно развитых государствах, нам, экспатриантам новой формации, не грозил. Мы уже все знали про 'заграницу'. Хотя все-таки были вещи, которые приятно удивляли. Уровень сервиса, например, отсутствие безразличия со стороны обслуживающего персонала, где бы вы ни были, благожелательность и улыбки. У нас принято считать, что неизменные улыбки на лицах людей, с которыми вы вступаете в контакт, а то и просто встречаетесь взглядом в любой стране, границы которой вы пересекли, фальшивы, неискренни. Что вас рассматривают то ли в качестве клиента, с которого можно поиметь хорошие чаевые, то ли это просто дежурная маска, не отражающая действительных чувств попавшего на вашем пути человека. Но мне, например, не важно, искренна эта улыбка или нет, однако я предпочитаю, чтобы мне улыбались, а не смотрели хмуро исподлобья, а то и откровенно хамили. Но, кажется, здесь наша неласковая родина тоже несколько продвинулась к цивилизованности. Откровенных хамов и индифферентных барышень, со скукой глядящих на вас как на докучливых просителей, становится все меньше на родных просторах. Во всяком случае, так кажется. Если не зацикливаться на грязных подъездах, пропахших мочой лифтах, варварски разбитых почтовых ящиках, - то для меня, во всяком случае, есть еще одна составляющая в 'формуле невозвращенца'. Пообщавшись с людьми иного (не обязательно лучшего, замечу) менталитета и пожив в 'новых декорациях' довольно длительное время, я поняла, почему не хочу возвращаться домой. Все, что осталось от территории, бывшей некогда одной шестой частью суши 'с названьем гордым Русь', показалось мне такой глухой провинцией, таким захолустьем, что и речи не могло идти о том, чтобы променять 'огни большого города' на 'тихую деревню'. При новой встрече нынешняя Россия, к сожалению, показалась мне духовной и интеллектуальной провинцией. Не хочу выглядеть 'Иваном, не помнящим родства', каковым никак не являюсь. Но, как бы пафосно это ни звучало, я горжусь культурным наследием своей страны и при случае, во всех разговорах и спорах с людьми, представляющими иные культуры, всегда выступаю 'пропагандистом' величайшей в мире русской литературы, а также искусства, истории, такой трагически непредсказуемой. И даже не шутя, ставлю себе в заслугу, что немалое количество моих учеников (взрослых, состоявшихся людей, коим в силу разных обстоятельств потребовалось знание русского языка) своими уроками я просто 'влюбила' в язык, литературу и историю России. Однако сегодняшний 'дым отечества', по крайней мере для меня, скорее неприятен, чем сладок. Я не хочу сказать, что духовная (как антитеза материальной) жизнь России, в широком смысле слова, на грани вымирания, нет. Все не так уж плохо. Но от ощущения 'заштатности' и неизбывной 'совковости' всего, что происходит (несмотря на огромное число подражателей и подражаний 'лучшим образцам' иных культур), трудно избавиться. Попробуйте ответить не раздумывая: какое слово, ассоциирующееся с современной неполитической Россией, наиболее часто употребляется сегодня в масс-медиа всех стран и народов? Правильно, 'Тату'! Ничего, кстати, не имею против этих девчушек, мне даже нравятся некоторые из их песен, особенно когда они звучат по-английски, что придает им дополнительный шарм. Но согласитесь, если 'флагманом' современной российской действительности (пусть даже ее 'попсовой' части) стал дуэт певичек-лесбиянок (пусть даже и не по-настоящему лесбиянок), всячески демонстрирующих эту свою особенность, это как-то плохо укладывается в рамки традиционных представлений о нашей ментальности, о склонности русских к духовным исканиям, глубоким размышлениям и великим свершениям. Все же остальное, существующее на пространстве, которое условно можно назвать 'рынком' нематериальных ценностей, просто не дотягивает до уровня 'мировых стандартов', увы. Несмотря на сегодняшний, не самый оптимистичный взгляд на свое многострадальное отечество, я действительно верю в будущее России. Жаль только, жить в эту пору прекрасную (вторя Некрасову, замечу я) уж не придется ни мне...
Над всей Испанией безоблачное небо
Именно такой фразой можно было бы определить мироощущение моих друзей, уже четыре года живущих в Испании, если бы фраза эта не имела устойчивых историко-политических ассоциаций, ибо, как известно, именно она послужила сигналом к началу Гражданской (1936) войны в Испании, оставившей свой след и в российской истории. Однако с тех пор прошло уже две трети столетия, все это дела давно минувших дней.
Современная Испания, страна с достаточно устойчивой экономикой и вполне демократическим государственным устройством, стала постоянным местом обитания для многих россиян, в том числе и для наших героев, которые, прибыв в этот край, полный 'звуков и запахов апельсиновой рощи', как выразился один из бывших советских писателей, почувствовали отчетливую разницу между реалиями родины Сервантеса и Пикассо и своей неласковой родины. А неласковой Россия стала для Влада и Вероники после определенных событий, происшедших в жизни этой супружеской пары. Не вдаваясь в подробности, скажу, что решение уехать, и как можно дальше, было выстрадано, когда за спиной остались не только 'осколки' предыдущих несчастливых браков, но и регулярные 'наезды' со стороны братвы и их 'коллег' в погонах. Причиной тому был скрывшийся в неизвестном направлении первый муж Вероники, некогда удачливый предприниматель. В несчастливую минуту, оказавшись неплатежеспособным, он не нашел ничего лучше, как предоставить своей 'половине' выкручиваться одной. Да и Влад, еще до встречи со своей будущей второй женой, пытался устроить свой мелкий, но весьма прибыльный бизнес. Оказавшись в небольшом курортном городке на берегу Средиземного моря, стали прикидывать, чем бы они могли обеспечить себе и дочери приличный уровень жизни. Влад был классный автомеханик, мог уверенно перебрать двигатель машины любой марки, чем и стал заниматься, устроившись в одну средней руки фирму по ремонту автомобилей. Вскоре слава о русском механике, мастере на все руки, распространилась по всему побережью. Главное, что можно было спокойно работать, хорошо зарабатывать и не требовалось никаких 'крыш'. Вероника, женщина эффектная - впору сниматься в кино, тоже нашла себе работу менеджера в супермаркете, быстро освоив испанский язык. Видя, какие взгляды бросают на нее горячие испанские мужчины, она только усмехается про себя. Не преминула, однако, пустить в ход все свое обаяние, когда потребовалось оформить в банке кредит на приобретение дома. Дом благополучно приобретен, дочь ходит в школу, свободно говорит по-испански и по-английски (Вероника уверена, что без знания этого языка невозможно прожить в современном мире). На вопрос, не собирается ли семья в ближайшее время посетить родные места, моя подруга твердо отвечает - нет. И здесь уместно вспомнить сцену из хорошего, еще советских времен, но уже предчувствующего грядущие перемены фильма под названием 'Тема'. Один из персонажей второго плана, герой Любшина, диссидент-вольнодумец, намерен эмигрировать. Любящая его женщина (Чурикова), стремясь отговорить возлюбленного от этого шага, говорит ему: 'Ты же умрешь там от тоски по родине!', на что следует ответ: 'Лучше я умру от тоски там, чем от ненависти здесь'.