Нужны ли Удмуртии иммигранты? Таджикские цыгане, ставшие в последние два года привычным атрибутом 'трамвайной' и 'тротуарной' жизни Ижевска, - это лишь малая капля в потоке 'великого переселения народов', которым сегодня охвачен весь мир, и Россия в частности. Несмотря на то что миграционные процессы затрагивали Удмуртию пока не самым активным образом, уже в настоящее время они играют определенную роль в морально-психологической атмосфере республики. Так, по имеющимся данным, уровень 'кавказофобии' у сельского населения, недовольного засильем 'кавказцев' на продовольственных рынках, составляет сегодня 20%. А в будущем проблемы миграционной политики, скорее всего, станут наиболее актуальными среди вопросов общественно-политической жизни.
О структуре миграции
По данным, приведенным в докладе 'Государство. Антропоток' Центра стратегических исследований ПФО, презентация которого недавно состоялась в республике, 'миграционный прирост в Удмуртии (то есть разница между числом въехавших и выехавших) составил в 1992 - 2001 гг. около 30 тысяч человек'. К сожалению, в докладе не дана общая численность мигрантов в республике, но исходя из характерных для Приволжского федерального округа пропорций, приведенный показатель надо умножать в 2-3 раза, и тогда общее число приехавших в республику на постоянное место жительства в последнее десятилетие должно составить где-то от 60 до 100 тысяч человек. А это уже довольно много для региона с населением в 1,5 млн человек. Особенно если принять во внимание, что естественным путем (за счет рождаемости) население Удмуртии в это десятилетие лишь неуклонно сокращалось. Учитывая особое недовольство местного населения появлением мигрантов из Закавказья - азербайджанцев, армян, грузин, - авторы доклада подсчитали их долю в миграционном приросте отдельно. Выяснилось, что в среднем по Приволжскому федеральному округу она составляет всего лишь 6%. Однако Удмуртия почему-то является абсолютным лидером в ПФО именно по данному показателю: в 1997-2001 гг. выходцы из Закавказья составили 14% миграционного прироста республики. За Удмуртией идут Оренбургская и Саратовская области - по 8-9%. Азербайджанцы и армяне оседают не только в городах, но и в сельской местности, в райцентрах. Например, армяне компактно проживают в Дебесском и Вавожском районах. По имеющейся информации, к 2001 году азербайджанцы заняли четвертое место по численности среди этнических групп Удмуртии, вытеснив с этого места украинцев. Однако здесь следует отметить, что отрыв представителей трех 'коренных' народов - удмуртов, русских и татар - от других национальностей носит пока абсолютно непреодолимый характер: по данным за 1994 год, русские составляли 59,5% населения республики, удмурты - 31,2%, татары - 6,4%, а на долю всех остальных приходилось в совокупности лишь 2,9 %. В целом миграция пока не нарушает сложившийся в Удмуртии этнический баланс. Подавляющую часть новых жителей республики составляют русские и удмурты. В значительной степени это 'вынужденные мигранты' из Казахстана и Средней Азии. В период с 1997-го по 2001 гг. доля удмуртов в миграционном приросте составила 29,5%; большая же часть остального прироста в Удмуртии формировалась за счет русских. Правда, доля татар в миграционном приросте составляет менее полутора процентов. Это, видимо, объяснятся тем, что татары главным образом едут в Татарстан (69% прироста) и Башкортостан (45%).
О пользе иммигрантов
Сегодня вопрос о пользе и вреде иммиграции - один из самых обсуждаемых. Так, например, в июне 'правый' еженедельник 'Эксперт' опубликовал статью, в которой утверждалось, что 'предельно либеральная миграционная политика - единственный шанс для России избежать демографической, а следовательно, экономической и политической катастрофы'. По мнению авторов статьи, использовать иностранную рабочую силу с экономической точки зрения даже выгоднее, чем собственную, поскольку мигрант - это уже готовая рабочая сила, не требующая дополнительных затрат на образование и воспитание до достижения трудоспособного возраста. Более того, иностранные рабочие, как правило, претендуют на те вакансии, которые не пользуются популярностью у коренного населения. Поэтому, вопреки распространенному мнению, трудовая миграция не увеличивает безработицу, а наоборот, уменьшает. Тем более что среди мигрантов довольно много частных предпринимателей, которые сами создают рабочие места. Кроме того, любой - даже безработный - иммигрант, потребляющий в России товары и услуги, создает на них дополнительный спрос. На него быстро реагируют работодатели и расширяют свою деятельность. 'Экономисты давно подсчитали, что каждый лишний потребитель генерирует еще одно полноценное рабочее место'. Изложив все эти 'плюсы' привлечения в страну иммигрантов, авторы статьи добавляют еще одно - несколько более сомнительное для большей части населения 'достоинство': хотя в стране приема иммигрантов 'средний уровень заработной платы несколько упадет, объем национального продукта и доходы предпринимателей вырастут'. В принципе, на этих же позициях стоят и составители доклада 'Государство. Антропоток'. Они отмечают, что в Приволжском округе до 1995 г. миграция не только компенсировала естественную убыль населения, но и обеспечивала некоторый его рост - более чем на 1% за 1991-1995 гг. Затем миграционный прирост резко сократился, и в 1999-2001 гг. численность населения ПФО упала на 469 тысяч человек. Что касается Удмуртии, то и она не избежала той же участи, а в 2001 г. (впервые с 1990 г.) выезжать из республики на постоянное место жительство стало больше людей, чем въезжать. Авторы доклада указывают, что внутрироссийская миграция в перспективе не может быть существенным демографическим донором для ПФО (из-за конкуренции более привлекательного Центрального округа), а потому следует поощрять привлечение иностранной рабочей силы.
О дружбе народов
Однако расписывая все выгоды от использования труда иммигрантов, следует помнить, что одним из важнейших экономических ресурсов всегда являлась политическая стабильность. Не исключено, что в современном мире, где легальные и нелегальные миграционные потоки подрывают единство национальных сообществ, а социокультурное противостояние растет почти на глазах, чуть ли не самым дефицитным экономическим ресурсом скоро станет относительно однородное - в этническом и конфессиональном плане - население. Как повлиял бы на ситуацию в Удмуртии массированный приток сюда иммигрантов, учитывая, что миграционный потенциал восточнославянских и 'титульных' российских народностей из стран СНГ уже в значительной степени исчерпана; к чему привел бы слом существующего здесь этнического баланса - вопросы, требующие специальных исследований. Даже сегодня, с учетом традиционно сложившейся в республике 'дружбы народов', не все в этой сфере совершенно безоблачно. Проведенные в 1999 г. социологические исследования показали, в частности, что у удмуртов и татар в республике сформировался специфический комплекс национального меньшинства. Авторы доклада 'Государство. Антропоток' отмечают, что в ходе недавнего опроса, ни один житель Ижевска не назвал свой город в качестве желательного места приема иммигрантов. В июне этого года Комитетом по молодежной политике УР был подготовлен доклад, где приводятся данные социологического исследования 'Гражданская позиция молодежи Удмуртии'. На вопрос 'Есть ли такие национальности, представители которых вызывают у Вас негативное отношение?' 42 % опрошенных ответило утвердительно (отрицательно - 45 %). Большинство молодых людей (41,3 %) выразило несогласие с мыслью, что 'люди одних национальностей лучше других'. Однако с этим согласны 7 % опрошенных, и еще 12 % - 'в некоторой степени согласны с этим утверждением'. Авторы доклада делают несколько странный в своей оптимистичности вывод: 'Можно констатировать, что только (курсив мой. - А.К.) 19 % молодежи имеют взгляды, близкие шовинистическим'.
Реабилитация ядра
Поэтому, наверное, правы авторы доклада 'Государство. Антропоток', когда говорят о необходимости реабилитировать идею социокультурного ядра в противовес концепции политкорректности: 'Как бы стыдливо сегодня не упоминали об ассимиляции, как бы не пытались подобрать этому слову политкорректные эвфемизмы - невозможно отрицать, что без ассимиляции нет никакого этногенеза, как без этногенеза нет никакого нациостроительства'. Другое дело, способно ли в принципе российское общество к новому витку 'нациостроительства'. Не исключено, что главным смыслом существования России в XXI веке, учитывая ее геополитическое положение, станет социокультурная переработка трудовых ресурсов Азии для дальнейшего их транзита на Запад. Раньше 'держали щит меж двух враждебных рас', теперь станем 'окном (дверью?) в Европу'. Что, в принципе, тоже весьма почетная историческая миссия.