фотоПричины появления этого проекта, инициатором которого выступил Татарстан, настолько очевидны, что не скрываются. В случае подъема уровня воды в водохранилище до отметки 68 метров над уровнем моря Татарстан получит дополнительно 1,4 миллиарда кВт-часов энергии в год. Эта цифра примерно соответствует мощности Саратовской ГЭС.
Где кошка пробежала Нынешняя отметка в 62 метра планировалась как временная, но еще в 1988 году Госплан СССР рекомендовал сохранить ее в качестве постоянной, чтобы спасти от затопления зоны новых месторождений нефти в Башкирии. Верховные Советы трех республик, на территории которых расположено Нижнекамское водохранилище, с этой рекомендацией согласились. Сегодня интересы соседей учитываются регионами, тем более регионами-лидерами, в гораздо меньшей степени, чем собственные. Шаймиеву, безусловно, есть за что бороться и наступать в этой борьбе на чужие интересы. Прежде всего, башкирские. Хотя после подписания соглашения Башкирией категоричная позиция президента Татарстана по строительству Башкирской АЭС выглядит как черная неблагодарность. Более того, она способствует обострению конфликта. Татарстан не сможет поднять воду в Каме без юридических последствий, если Рахимов решит выйти из соглашения. Но Башкирия фактически уже сделала это: 30 марта 2002 года, буквально через две недели после заключения соглашения по электроэнергетике, глава Минатома Александр Румянцев и премьер Башкортостана Рафаэль Байдавлетов подписали декларацию о намерениях по строительству БАЭС. Со стороны Башкирии это было хотя и не прямым, но нарушением договоренностей. Потому что подъем уровня воды в Нижнекамском водохранилище и строительство атомной станции под Нефтекамском могут оказаться вопросами не просто взаимосвязанными, но и взаимоисключающими.
На берегу очень тихой реки Когда Татарстан поднимет уровень воды до отметки 68 метров, Нижнекамская ГЭС заработает с удвоенной мощностью. В это же время на другом конце водохранилища береговая линия вплотную приблизится к промзоне строящейся под Нефтекамском АЭС. Не хотелось бы заострять внимание на экологических аспектах, но именно они могут оказаться ключевыми в судьбе этого вопроса. Согласно пункту 2.01.51-90 строительных норм и правил (СНиП), 'в случае размещения атомной станции в прибрежной полосе водных объектов общего пользования расстояние от береговой линии этих объектов до АС должно быть не менее 1 км'. Сегодня стройплощадку БАЭС от кромки воды, не считая заводей, отделяет около 5 километров. При подъеме Камы на 6 метров граница водохранилища окажется в непосредственной близости от Башкирской АЭС, что сделает невозможным ее эксплуатацию на данном месте. Имеется и соответствующая судебная практика. Так, 20 июля 1998 года представители 'Гринпис' выиграли суд, рассматривавший иск о признании незаконным положительного заключения государственной экологической экспертизы по проекту строительства Ростовской АЭС. Одним из аргументов для вынесения судебного решения стала вышеупомянутая норма СНиП. То, что отметка уровня воды в Нижнекамском водохранилище является камнем преткновения для соседних республик, подтверждает еще и такой факт. Выступая против строительства Башкирской АЭС, Шаймиев аргументирует свою позицию тем, что она расположена слишком близко к территории Татарстана. При этом у республики есть собственная недостроенная АЭС в Камских Полянах, и, судя по сообщениям прессы, скоро депутатам Госсовета Татарстана предстоит снять запрет на ее строительство, наложенный в начале 90-х Верховным Советом ТАССР. Кстати, Камские Поляны к Казани гораздо ближе, чем башкирский поселок Агидель, в котором строится АЭС. Таким образом, Шаймиева не устраивает не близость станции к Казани, а именно ее 'неудобное' расположение на берегу водохранилища.
Большая игра бабаев Нарастающая активность Татарстана и Башкортостана в продвижении собственных проектов создает впечатление, что вокруг нижнекамской проблемы царит полный раздрай и каждая из сторон намерена достичь своих целей без оглядки на соседей. Кстати, провалом закончился предыдущий татарско-башкирский проект по переработке сырья, добываемого 'Татнефтью', на недозагруженных заводах 'Башнефтехима'. Соответствующее соглашение было заключено президентами республик 16 августа 2001 года, а уже 15 января 2002-го Башкирия вышла из него, выбрав в партнеры 'Сургутнефтегаз'. И у нее были на то основания, так как Татарстан, стремясь на словах к экономической интеграции, не прекращал все это время строить свой НПЗ. Обращает на себя внимание, что и тот и другой вопрос, превратившиеся в проблему, - ресурсные. Обе республики богаты нефтью, обе энергоизбыточны, и это является, с одной стороны, залогом их доминирования в регионе, а с другой - источником постоянной конкуренции друг с другом. Тем более неприятное впечатление должен производить на руководство Татарстана прогноз, согласно которому ввод БАЭС позволит полностью снять ожидаемый в ближайшем будущем дефицит электроэнергии не только в Приволжском регионе, но и во всей европейской части России. Поэтому полного взаимопонимания неуступчивым бабаям здесь достичь вряд ли удастся. Но если Рахимов может построить АЭС, невзирая на протесты Казани, то Шаймиев в данной ситуации оказывается зависимым от позиции соседей - в том числе Удмуртии. Руководство республики уже успело воспользоваться сложившейся ситуацией, потребовав делить будущую дополнительную прибыль от эксплуатации Нижнекамской ГЭС поровну, а не по первоначальной схеме, когда доля Удмуртии составляла всего 8 процентов. Но, пожалуй, определяющую роль в ориентации республики на Татарстан играет политическая конъюнктура. Шаймиев приближен к федеральной власти, подтверждением чему его пост сопредседателя в высшем совете 'Единой России'. Рахимов - наоборот, не в фаворе, и его дни в качестве главы региона, возможно, сочтены. С продажей 'Белкамнефти' основное направление сотрудничества Удмуртии с Башкирией закроется. Шаймиев же, помимо возможных обещаний контрактов и 'особых условий' сотрудничества в целом, потенциально интересен республике своими лоббистскими возможностями. Роль Удмуртии в этой истории, похоже, не ограничивается согласием на затопление своей территории. Для этого Шаймиеву вообще не стоило бы ехать в Ижевск. Из создавшейся тупиковой ситуации у Татарстана есть два выхода. Первый - ждать, когда Кремль устранит Рахимова в ходе выборов, предстоящих в этом году. Второй - предложить Башкирии что-то сверх оговоренного в соглашении. Первый вариант во многом виртуален. Тем более время идет - идут и подготовительные работы по возобновлению строительства АЭС. Во втором варианте, вероятно, какая-то роль отводится Удмуртии. Возможно, ей поручена, вернее, перепоручена роль посредника в переговорах с Уфой. Если эта версия верна, то президент Татарстана побывал в Ижевске 2 апреля не только в качестве заинтересованной стороны, но и как переговорщик.
Борьба энергий На этот, казалось бы, регионального значения проект существует глобальный взгляд, с высоты которого устремления Татарстана и Башкирии уже не кажутся столь разнонаправленными. А вливаясь в борьбу сил более могущественных, они даже в чем-то примиряются. Суть в том, что 'нижнекамскую дилемму' можно истолковать и как 'борьбу энергий'. Речь идет о разных видах электроэнергии - атомной и 'гидро'. Если быть точнее - атомной, которую вырабатывают электростанции концерна 'Росэнергоатом', и всей остальной, производимой тепловыми и гидроэлектростанциями РАО 'ЕЭС России'. Эти две финансово независимые друг от друга структуры могли бы сосуществовать вполне мирно на условиях справедливой конкуренции, если бы линии электропередач в стране не принадлежали почти всецело РАО ЕЭС. В 2000 году доля произведенной на АЭС энергии в общем объеме выработанной составила 14,7 процента по России в целом и 31,1 процента по европейской части. При существующей емкости рынка это ударяет прежде всего по ТЭЦ, энергия которых в разы дороже атомной. Пытаясь сохранить загруженность своих мощностей, ведомство Чубайса вводит диспетчерские ограничения на прием энергии от АЭС, и это служит постоянным источником недовольства 'атомщиков'. Нетрудно заметить, что намерение Татарстана расширить водохранилище согласуется с общей позицией РАО ЕЭС, в то время как Рахимов действует в интересах Минатома. Не случайно, наверное, депутат Госдумы РФ от Башкирии Роберт Нигматуллин, которому приписывают лоббирование БАЭС на федеральном уровне, приходится братом заместителю главы Минатома Булату Нигматуллину. В то же время 'Татэнерго' в отличие от 'Башкирэнерго' удалось найти общий язык с Чубайсом, который активно судился с тем и другим в 1999-2000 годах. Общий интерес возник на почве проекта подъема воды в Каме. Прошлым летом РАО ЕЭС объявило о готовности инвестировать средства в проведение работ, а также рассмотреть вопрос о вхождении 'Татэнерго' в состав учредителей оптовой генерирующей компании Камско-Волжского каскада. Возможно, Чубайс будет через Удмуртию уговаривать Рахимова на компромиссный вариант - остановиться на приемлемой для обоих сторон отметке. На этом совпадение целей Шаймиева и РАО ЕЭС заканчивается. Дело в том, что 'Татэнерго' не подчиняется энергетическому монополисту и не собирается этого делать даже взамен полученных обещаний. В прошлом году предприятие молниеносно реорганизовалось из ГУПа в АО и, в полном соответствии со взглядами Чубайса на реформу энергетического комплекса, разделилось на генерирующую и сетевую компании - правда, с сохранением в той и другой контрольного пакета республики либо предприятий, контролируемых республиканским правительством. Это стало неприятным сюрпризом для РАО ЕЭС, так как значительно усложняет включение сетей 'Татнефти' в федеральную сетевую компанию.
Кому что терять Как видно, Шаймиев и Рахимов ставят превыше всего независимость, основанную на экономической самодостаточности. И Татарстан, и Башкирия, по крайней мере, в Поволжье и Уральском регионе являются сегодня центрами влияния. В связи с перспективой постепенного сокращения федеральных дотаций и налоговых привилегий республики-лидеры изыскивают возможности сохранить свое положение. Удмуртия оказалась втянутой в 'большую игру бабаев' лишь в силу своего географического положения, и кроме хороших отступных нам воевать вроде бы не за что. С другой стороны, это уникальный шанс побыть на равных со своими 'великими южными соседями' и извлечь из этой ситуации максимальную пользу. Но мы слишком быстро согласились 'дружить против' Башкирии. Поинтриговав, бабаи все равно договорятся. И скорее всего, за спиной Удмуртии, которой в этой истории терять нечего, кроме пойменных лугов в низовьях Камы.