Останки немецкого солдата, определенные по нагрудному жетону. Данные, снятые с жетона, отправлены в Германию.Для посмертного 'возвращения' этих 'пропавших без вести' воинов многое делают общественные поисковые организации.
Обыкновенная история ...Рядовой Иван Чумакин (штурмовая группа 186-й стрелковой дивизии) погиб в атаке на минном поле перед немецкими позициями у деревни Вара-Ярви в Карелии. Смертельно раненный в живот разрывной пулей, он ещё пытался выползти из заминированной болотной полосы, но силы уже оставляли его. В этот момент его увидел односельчанин, служивший в том же батальоне, видел еще живым. Это происходило 30 апреля 1942 года. На вечерней перекличке он и ответил, что убитым его не видел. На следующий день полк отвели с позиций и бросили в атаку в другом месте; засвидетельствовать факт смерти оказалось некому. Командование подразделения, сменившего на этих позициях разбитый полк, не сочло нужным проверить поле, где недавно прошли бои; погребением никто не занимался. В соответствии с действовавшим тогда положением, если военнослужащий не объявлялся в части две недели, то на 15-й день его заносили в списки пропавших без вести... Из 105 человек, поднявшихся в ту атаку, 25 оказались такими вот 'пропавшими без вести'... Полвека семья Ивана Чумакина жила с подозрительным клеймом: 'Может, в плен попал, да и сбежал в Австралию или в Канаду'. А солдат тем временем лежал на том самом поле. Судьба его прояснилась лишь благодаря поисковой лопатке и хорошо сохранившемуся медальону. Дети Ивана Чумакина, ныне пенсионеры, из Сибири (он был родом из-под Новосибирска) через всю Россию добрались в Карелию, успев на похороны.
Этика 'копателей' Почему появилось поисковое движение? История войн, как известно, не исчерпывается лишь героическими деяниями генералов и подвигами рядовых. После любой войны остается кровавый след. Представьте себе карту западных областей СССР, на которые пришлись кровопролитные бои как начального, позорного для нас этапа, так и, пожалуй, не менее кровавого периода 'сталинских ударов'. Проза войны: куда во время военных действий 'девали' погибших в боях и умерших от ран или болезней бойцов? Как их хоронили? Оказывается, далеко не всегда в ухоженных могилках с обелиском под красной звездой. Лихорадочная спешка, которая, возможно, диктовалась и военной обстановкой, характерна для захоронений в воронках, в траншеях, в братских могилах, в канавах или даже просто под корнями деревьев. Какой уж тут учет! И так по всему пространству войны - от вмерзших в лед немецких и советских солдат на Эльбрусе до раскиданных временем на несколько метров солдатских останков на лапландских сопках. Поэтому любой поисковик с ходу скажет вам, зачем надо 'копать', - для поиска истины, которая всегда конкретна, для достойного погребения, выполнения последнего долга нашего перед теми, кто не вернулся с той войны. (Представьте себе, нередко бывает, что местная власть выделяет десяток гробов, куда приходится складывать останки нескольких сотен человек...)
Совесть как ампутированная конечность Другой вопрос, а нужно ли все это сейчас? Хорошо ли беспокоить кости, уже похороненные самой природой, Богом, временем?.. - Нужно, - говорит отец Виктор, настоятель Казанско-Богородицкого храма, - дело это благое. Павших воинов необходимо предавать достойному погребению (отцу Виктору лично доводилось ездить в Чечню, отпевать там погибших солдат. - Д.А.). Думаю, что многие священники почли бы своим долгом съездить на места проведения поисковых работ и провести там погребальный обряд. Осквернением мы называем вскрытие могилы отпетого покойника, а когда имеешь дело с беспорядочными братскими могилами, засыпанными в окопах солдатами... здесь надо делать все, что возможно. Греха нет. Хотя это, действительно, не очень оправдано в общем смысле. Когда настанет Страшный Суд, то душа человеческая будет искать место, в котором пребывает тело. И не найдёт, потому что тело перенесено. Кроме того, далеко не всех павших удается опознать. И что тогда толку перекладывать кости? Но греха на ищущих нет, они - правы. Поисковое дело началось еще в СССР едва ли не сразу по окончании войны - стараниями отдельных энтузиастов. Однако государство вплоть до 80-х годов смотрело на эту проблему без особого одобрения: власть отдавала себе отчет, что произойдет, если вскроются целые поля с незахороненными останками. Взять, к примеру, известное теперь окружение 1941 года под Вязьмой. Мы знаем какие-то факты, какие-то цифры. А поисковик видел, своими руками раскапывая обширные залегания останков, в иных местах представляющие собой сплошной, в несколько слоев, ковер смерти. С началом перестройки сотни добровольцев отправлялись в леса. Проводились всесоюзные 'Вахты Памяти', собиравшие многочисленные отряды из самых разных мест. В эпоху Ельцина поисковая активность пошла на спад. Но те, кто в нем остался, со временем стали настоящими профессионалами.
Профи Вы вправе спросить - какой такой особый профессионализм нужен для того, чтобы орудовать лопатой? Опытный поисковик - это тот, кто буквально чувствует, что лежит у него под ногами. Металлический щуп в его руках подобен 'радару', благодаря которому он может отличить звук камня от звука кости, дерева или железа. А это очень важно, быть уверенным, что нечто под ногами - это не мина. Такая 'притаившаяся смерть' нередко находит-таки свою жертву. Так что профессионал поиска - это не просто романтик ( 'эхо войны'!), но ещё и опытный работник. Однако никакой опыт не поможет идентифицировать 'безмолвные' останки. 'Говорят' же они с помощью личных жетонов, медальонов, каких-то именных вещей. В подавляющем большинстве случаев доля опознания редко превышает пять процентов. Из ста человек удается определить в лучшем случае троих-четверых - и это считается удачей. Бывает, что и совсем никто не 'заговорит'. Так и остаются они 'мужиками' - на сленге 'профи'.
За чертой Но есть и такие, для кого солдат-ские кости - досадное препятствие, не более. Обычно их называют 'черными копателями' или 'мародерами'. Как правило, этих интересуют лишь артефакты войны: оружие, боеприпасы, хорошо сохранившиеся детали амуниции, посуда - все то, что можно выгодно продать (по весьма приличным долларовым ценам) или же применить в быту (оглушить рыбу гранатой, ходить на охоту с винтовкой, собранной из целых частей трех выкопанных винтовок). Останки при таком подходе лишь помеха, 'мусор', который без зазрения совести разгребается. Иные 'черные' при случае не прочь шикануть неким альтруизмом перед поисковой публикой - дескать, я там-то автомат нашел, значит, и кости ваши должны быть рядом. Иногда такое 'костяное оповещение' приобретает силу договора. Но бывает и наоборот, когда поисковикам (зачастую подросткам или студентам) приходится ждать, стоя рядом, пока крепкие и уверенные в своей силе мародеры (многие с военно-локальным прошлым) не предоставят в их распоряжение развороченную землю. С другой стороны, далеко не все 'черные' абсолютно 'черны' (если говорить о такой 'цветовой' характеристике их нравственных начал). Мне приходилось встречать людей, для которых поиск оружия, патронов являлся единственным средством к существованию. Служил человек в Таджикистане, попал после дембеля в пьяную драку и получил клеймо - 'социально неблагонадежен' - ни работу гражданскую не найти, ни по контракту в армию податься - зато превосходно разбирается в оружии. Один из таких людей числился в мурман-ской милиции экспертом по оружию и взрывоопасным предметам. Есть справедливость в парадоксальной истине поиска - если в районе раскопок уже поработали мародеры, то можно быть спокойным за свою жизнь - все сколько-нибудь боевое уже извлечено. Но иногда бывает, что 'черные' нарочно подстраивают какие-нибудь гадости (положить боевую гранату в костер - легкое дело!) - то ли в силу необъяснимой душевной низости, то ли с прицелом оградить место 'прикопа' от посторонних.
'Сувениры' Поисковая этика требует все увозимые с раскопа предметы обезвреживать непосредственно на месте обнаружения. Да, поисковик домой без 'железа' редко возвращается (хотя с началом второй чеченской кампании это стало несравненно труднее сделать). Это так, но для поисковика 'железо' - дело попутное: если нашлась хорошо сохранившаяся каска, осколочная 'рубашка' от гранаты или горсть тускло блестящих патронов - в этом чуешь настоящий 'осколок' Большой Истории. Это неистребимое желание можно сравнить с потребностью туристов унести с собой камешек, отколотый от Парфенона или пирамиды Хеопса. Глядишь на пробитую немецкую каску и думаешь: 'Так проходит земная слава...' Нынешняя ситуация в России вряд ли будет способствовать широкой поддержке властями поискового движения. Но, возникнув именно как инициатива 'снизу', такое движение и не нуждается в 'благословении' от властей. Они идут в леса и болота по зову долга и совести. Чтобы эта 'война' наконец была 'похоронена'.